Правитель Чакаля
Шрифт:
Навахи были кровожадным кочевым племенем, вся жизнь которых проходила в стычках с другими народами. Часто навахов нанимали правители городов для усиления своих войск.
Бат задумался: «Вот оно, начинается. Почему боги не дают мне времени? Я не знаю, что мне делать, совсем не знаю…»
Вслух же он, как можно более спокойным тоном, спросил, обводя собравшихся военачальников пристальным взглядом:
– Что вы предлагаете?
– Мы не сможем защитить город. Врагов слишком много.
Если они окружат Чакаль, у нас просто не хватит сил,
– Неужели воины Чакаля подобны трусливым шакалам, и испугаются размалеванных навахов и пакальцев, ни один воин которых не может бросить копье дальше двух шагов?! – воскликнул Бат – он не знал точно, кого он больше он пытается убедить в храбрости своих воинов – военачальников или себя самого.
– Наши воины смелы, как ягуары и готовы отдать всю свою кровь, защищая Чакаль. Но силы и уверенность могут им изменить, если они не будут знать, что могут надеяться на помощь богов. Правитель, мы думаем, что ты должен совершить путешествие в подземный мир, – сказал Зак-Куу-Мо.
Путешествовать в подземный мир, населенный богами и душами предков могли только верховные жрецы и правители. Отец Бата не раз поднимался в Главный храм, где после долгого таинственного обряда мог разговаривать с богами. Входами в подземный мир были пещеры в горах, но заходить в них было запрещено. Иногда, во время сильных бедствий, жрецы отправляли к богам посланников – как правило, это были пленники, захваченные в сражениях с другими народами. Посланников вынуждали заходить в какую-либо пещеру, а вход в нее закладывали камнями. Считалось, что эти люди отправлялись в подземный мир, где могли передавать просьбы тех, кто их послал.
Бат Балам понял, что для того, чтобы его народ принял его как полновластного правителя, ему предстоит пройти сложный и долгий обряд путешествия в мир духов.
– Хорошо, я завтра же поднимусь в Главный храм Чака, – сказал юный правитель военачальникам.
– Узнав волю богов, мы сможем заручиться их помощью и одолеть врагов, – почтительно сказал Иц-Хаку. – Ни одно начинание испокон веку не могло завершить успешно, если боги препятствовали ему.
– Мы рады, правитель, что ты решил говорить с Чаком, – произнес Зак-Куу-Мо, вглядываясь в Бата.
Все собравшиеся в покоях нового владыки Чакаля прекрасно знали, что юноше будет очень тяжело пройти обряд путешествия в мир богов, но никто из них не сомневался, что только так можно решить, как быть дальше и какая судьба уготована их городу и народу.
– А сейчас оставьте меня, я должен отдохнуть перед трудным испытанием, – сказал Бат Балам.
– Мы желаем тебе доброй ночи и покровительства богов, – поклонился Иц-Хаку. – Утром тебя разбудит Мидатль и никто из простых смертных не увидит тебя до тех пор, пока ты не поговоришь с Чаком.
Все остальные, тоже попрощавшись с правителем, быстро вышли из покоев.
Бат остался один. Он хотел было пойти к матери, но передумал. Чем могла ему помочь женщина,
«Яне смогу заснуть», – подумал Бат, но как только он растянулся на ложе, покрытом мягкими шкурами, его тут же сморил сон – переживания последних дней очень утомили юношу.
* * *
На рассвете в комнату Бата зашел Мидатль и еще несколько жрецов. Разбудив юного правителя, они обрядили его в обрядовую одежду – короткий плащ из зеленых перьев кетцаля, головной убор из скрученной в форме раковины длинной полоски ткани. В руки Бат взял статуэтку бога Чака, подаренную ему недавно Мидатлем.
Спустившись по потайной лестнице и выйдя из дворца, Бат и жрецы прошли по узкой улочке к храмовой башне. У лестницы, ведущей к храму, Мидатль взял из рук прислужника широкую чашу с дымящимся варевом и протянул ее Бату.
– Выпей, это поможет тебе совершить путешествие, – сказал жрец юноше.
У Бата перехватило дыхание от остропряного запаха варева, но он, сделав глубокий вдох, залпом выпил обжигающе-горячую жидкость, к тому же горькую на вкус. Жрецы храма сами собирали в лесах и предгорьях травы и варили из них отвар, который пили, обращаясь к богам.
Сразу же после того, как Бат осушил чашу, его глаза застил туман и начала все сильнее кружиться голова.
– Я буду помогать тебе, – услышал юноша голос Мидатля. – Мы поднимемся в храм вдвоем.
– Так идем же скорее! – воскликнул Бат.
Обряд путешествия к богам еще недавно пугал юношу, но теперь он страх покинул его сердце и правитель спешил как можно быстрее оказаться у алтаря бога дождей. Слегка пошатываясь, Бат стал подниматься по лестнице, каждая ступенька которой была покрыта надписями, прославляющими могущественного Чака, потомком которого он считался.
Войдя в храм, юный правитель опустился на коврик, плетенный из соломы и стал рассматривать ярко раскрашенную статую Чака. Ему показалось, что крючконосый бог грозно ухмыльнулся ему и юноша оглянулся на Мидатля, занятого непонятными приготовлениями к обряду.
Подойдя к Бату, жрец протянул ему длинный хребет морского ската, острый на конце. Юноше предстояло выполнить обряд кровопускания. Он проткнул хребтом обе мочки ушей и из них заструилась кровь. От боли на несколько мгновений сознание Бата прояснилось ион огляделся. В храме он был первый раз и его поразило, что само помещение было очень небольшим – всего шагов пять в ширину и не больше десяти – в длину.
Бат понял, что храм кажется большим снаружи из-за двух рядов колонн, которые окружали его со всех четырех сторон.
Статуя бога Чака выглядела внушительно – в одной руке божество держало топор, а в другой – кувшин с водой, ведь майя верили, что именно этот бог орошает землю дождями.
Рядом с идолом стояли курительницы с дымящейся смолой, стены и пол были украшены цветами, которые девушки Чакаля собирали в лесах, окружающих город. Каменные стены храма были расписаны рисунками, изображающими сцены из жизни богов.