Правитель Пустоты. Цветок пустыни

Маркелова Софья

Когда в ночной темноте паре преградил дорогу небольшой ручеек с перекинутым через него мостиком, то девушка с молчаливого согласия спутника повела их вверх по течению. Они разбили скромный лагерь прямо у воды, всего на сотню метров отойдя от дороги. Пока Лантея, удалившись от места стоянки, наслаждалась водными процедурами, профессор отваривал картошку на костре. Хетай-ра еще прошлой ночью предупредила, что тяжкий груз приготовления пищи ложился отныне на его плечи, так как она совершенно ничего не умела. Вот только Ашарх и сам мог лишь сварить кашу да картошку. Так что он

с неудовольствием ощущал себя бесплатной кухаркой, но голод перебивал эти мысли.

Лантея вернулась, когда ужин уже был готов. Она развесила постиранные вещи поближе к огню, и сама села в одной тунике к костру, принимая из рук спутника еду. Настроение девушки явно улучшилось, глаза блестели. Ашарх не сразу заметил, что ее волосы как будто бы стали другого цвета.

— Что с твоими волосами?

— А что с ними? — Лантея сразу же попыталась рассмотреть видные ей пряди.

— Они побелели у корней, — Ашарх указал ложкой на макушку хетай-ра.

— Правда? Вот тьма, — тяжело вздохнула девушка. — Это смывается краска. Перед поездкой в столицу я окрасила свои волосы с помощью особых трав.

— То есть ты беловолосая на самом деле?

— Седая, если быть точной. Все хетай-ра такие же, — Лантея пожала плечами, словно в ее словах не было ничего удивительного, и принялась за горячую еду.

— В очередной раз поражаюсь, как солнце пустынь оставило вас такими… бледными?

— Ну, мы скрываемся от него. Носим плащи, тюрбаны, — девушка явно что-то не договаривала, но профессор не стал давить на нее, а перевел разговор в другое русло.

— Через два-три дня мы прибудем в Зинагар. Но, как я понял, человек, к которому мы идем, живет не там?

— Да, старая перечница поселилась за городом, но это совсем близко, — Лантея, обжигаясь, жевала картошку.

— Старая перечница? Почему ты ее так называешь? Вы же, вроде как, в нормальных отношениях с этой женщиной, раз ты хочешь получить ее совет, — мужчина уже поел и занимался тем, что расплетал свою длинную косу.

— Знаешь, когда я первый раз услышала это залмарское выражение — «старая перечница» — то поняла, что оно было придумано именно для нее.

— Занятно. Но ты ведь понимаешь, что тогда в Зинагар лучше вообще не заходить? Не хочу, чтобы повторилась история с Уце.

— Конечно. Не будем навлекать на себя неприятности второй раз подряд.

Оставив девушку с горой немытой посуды, Аш ушел вверх по роднику, чтобы помыться. Мужчина приводил себя и одежду в порядок, но мысли его были заняты совершенно другим. Впервые с той роковой ночи в Италане профессор задумался над своим будущим. Теперь путь назад был для него заказан. Да и в любом крупном городе рано или поздно Сыны отыскали бы свою добычу даже спустя пять лет. Это была их работа — находить и пропалывать сорняки смуты в Залмар-Афи.

Лантея вела его за Мавларский хребет, в неизведанную страну. Но найдется ли там место для изгнанного профессора? И дойдут ли они вообще до города хетай-ра? Может, девушка врала ему с самого начала, и никакой страны пустынных жителей не существовало? Тогда было совсем не ясно, зачем он, со своим багажом исторических знаний, мог

ей понадобиться.

Ашарх посмотрел на свое темное отражение в водах ручья. Он не боялся, любопытство всегда главенствовало над его чувством самосохранения. И теперь ему действительно хотелось выяснить, существуют ли города хетай-ра. А после того, как он узнает ответ на свой вопрос, то с обещанными Лантеей деньгами и полученными сведениями можно было бы отправиться хоть в королевство Тхен. Осесть где-нибудь у моря, написать пару книг про хетай-ра и учить богатых гоблинов залмарскому языку. Разве это не мечта? Но все это стало бы возможным, лишь если в пустынях Асвен и правда обитала богами забытая раса.

Профессор вернулся к костру не скоро. Девушка уже спала, а помытые миски и котел в ряд стояли на земле. Аш улыбнулся уголком рта и лег на свою лежанку. Он заснул, любуясь выстреливающими искрами маленького костра, храбро разгоняющего ночную тьму.

Утром в свете солнца преподаватель впервые увидел на ноге своей спутницы странный шрам. На правой голени Лантеи хаотично переплетались красные линии. Они покрывали почти всю поверхность кожи, от ступни и до самого колена. Что могло оставить такие следы?

— Не обращай внимания, — девушка заметила заинтересованный взгляд профессора и сразу же надела штаны под длинную тунику.

— Что это? Неужели такой шрам? — мужчина не собирался отступать.

— Ага, в детстве обожгла ядовитая медуза, — отмахнулась его собеседница.

— Подожди… Какие в пустынях могут быть медузы? — Ашарх испытующе смотрел на Лантею.

— Морские, — хетай-ра ответила с небольшой задержкой. Профессор подметил эту заминку, и она его очень насторожила. — Пустыни Асвен омываются морем. Там плавают ядовитые медузы, которые оставляют такие следы.

Аш не стал ничего говорить. Он услышал достаточно. Лантея врала ему, и теперь это было совершенно ясно. Но для чего ей это было нужно? Скрывала ли она информацию о своем народе из-за недоверия, или за этим стояло что-то гораздо более серьезное? Преподаватель начал заплетать свои высохшие волосы, буравя взглядом спину хетай-ра. В голове его назойливой мухой билась одна-единственная мысль: таинственная старуха, которая ждала их у Зинагара, определенно смогла бы пролить свет на сложившуюся ситуацию. Ашарху лишь оставалось выяснить у нее как можно больше сведений, раз Лантея предпочитала врать и уклоняться от ответов. Переходить горы без знаний о своей спутнице и ее целях профессор не собирался.

Они выдвинулись в путь, когда солнце только показалось над верхушками деревьев. На дороге практически не встречались странники, лишь изредка проносились одинокие всадники или раз в пару часов можно было увидеть телегу с хмурым селянином. На одном отрезке дороги пара обнаружила большое трехэтажное здание постоялого двора с непритязательным названием «Слепая кобыла». Прямо над входом в заведение было приколочено чучело из головы лошади с белыми стеклышками глаз. Над печной трубой вился черный дым, но из здания не доносилось ни звука, да и двор был совершенно пуст. Странники замерли в отдалении, рассматривая дом.