Правительство и рынки: Меняющаяся экономическая роль государства
Шрифт:
ТАБЛИЦА 1.4 Налоги на среднестатистического производственного рабочего
a Заработная плата рассчитывалась в соответствии с устаревшим определением среднестатистического рабочего.
ИСТОЧНИК: OECD, 2009.
Осуществляемые программы вели к значительному перераспределению доходов как вертикально, так и горизонтально [13] . В отдельных странах те группы населения, которые находятся в нижней части шкалы распределения доходов, в совокупности обычно получают больше благ, чем отдают в виде налогов. Однако при равных уровнях доходов те люди, которые чаще болели (или чаще заявляли о болезни), меньше работали, имели больше детей или скрывали доходы от налогообложения, выигрывали больше других. Чем больше злоупотреблений, тем менее справедливо горизонтальное распределение нагрузки и выигрыша в системе. В целом система государственной защиты способствовала более ровному (по итогам замеров) распределению располагаемого дохода и снижению коэффициента Джини. Этот результат считался одним из важных и желаемых следствий расширения функций государства.
13
Результатам вертикального
Такое посредничество государства, хотя и снижало риски для многих граждан и выравнивало распределение доходов, неизбежно оказывало негативное влияние на индивидуальные свободы, эффективность распределения ресурсов и экономический рост. Здесь уместно спросить, что бы произошло, если бы в прошлом веке государство не взяло на себя новые функции, вызвавшие рост расходов и налогов. Как известно, на вопросы типа «а что, если бы» всегда трудно ответить и в экономической науке, и в других областях. Тем не менее эти вопросы зачастую очень важны.
Помимо «цены» сокращения личной экономической свободы, которая может быть высокой для отдельных лиц, которой в прошлом уделяли много внимания и которая может меняться от страны к стране в зависимости от свойственного ей духа солидарности [14] , необходимые для финансирования дорогостоящих государственных мероприятий высокие налоги оказывали негативное воздействие на экономические стимулы некоторых или многих граждан в их экономических решениях. Есть множество научных работ, где выявлены и в ряде случаев количественно оценены социально-экономические издержки высоких налогов для некоторых категорий работающего населения. Намного меньше работ, в которых то же самое сделано применительно к программам государственных расходов. Некоторые влиятельные экономисты даже объясняли наблюдавшуюся в последние десятилетия разницу в темпах экономического роста в Соединенных Штатах и европейских странах разницей в уровнях налогов. При этом, однако, существуют разногласия в отношении весомости этих эмпирических результатов.
14
Этот дух проявляется сильнее в странах Северной Европы, чем в англосаксонских странах. Возможно, это связано с доверием граждан к тем, кто работает в правительстве, и к государственным учреждениям. Недавнее исследование показало, что уровень такого доверия в странах Северной Европы выше, чем в других европейских странах (см. European Foundation, 2008). Как сказал один из высокопоставленных шведских государственных деятелей, «одно из правдоподобных объяснений готовности североевропейских народов к относительно высокому уровню налогообложения состоит в том, что большая часть их прямых налогов идет на оказание государственных услуг в их собственных общинах» (см. Rexed, 2000, p. 9).
Чем выше расходы на социальное обеспечение, тем менее привлекательной представляется роль государства в экономике в долгосрочной перспективе. Она выглядит еще менее привлекательной в случае, если правительства неэффективно используют собранные средства (разумеется, некоторые правительства более эффективно используют средства, чем другие) и налоговые доходы поступают от налогов, создающих новые перекосы [15] . Если бы налоги не выросли, экономики стран с нынешними высокими налогами росли бы, возможно, быстрее, а их граждане в долгосрочной перспективе имели бы более высокий доход на душу населения и могли бы при желании с легкостью приобретать необходимые им услуги социальной защиты напрямую на рынке. Можно даже утверждать, что граждане, которых призваны защитить правительственные программы, были бы лучше защищены, если бы сами покупали эти услуги, а правительство не вмешивалось бы со своими программами.
15
Вопрос об эффективности государственных расходов будет рассмотрен в следующих главах. Следует понимать, что стоимость благосостояния, ассоциируемая с определенными уровнями налогов, может меняться от страны к стране в зависимости от отношения граждан к налогам и государственным программам, а также от структуры и эффективности налоговой системы.
По причинам, которые особенно подробно разобраны в литературе по теории «общественного выбора», которую разрабатывали Джеймс Бьюкенен, Гордон Таллок, Уильям Нисканен, Мансур Олсон и другие экономисты, правительственные программы обычно менее эффективны, чем частные программы, так как политики принимают решения под давлением или исходя из собственных интересов или интересов своей группы [16] . А те, кто занимается реализацией подобных программ, менее заинтересованы в том, чтобы сокращать издержки и работать эффективно. Тут нет невидимой руки, которая могла бы оптимизировать эту основанную на саморекламе деятельность. Правительственные программы избавлены от дисциплинирующего воздействия конкуренции, а те, кто занимается их реализацией, менее заинтересованы в снижении расходов. К тому же, если стоимость услуги нулевая или очень низкая, на нее появляется спрос со стороны тех, кто не ценит ее высоко и не приобрел бы ее, если бы было нужно платить самим, а цена была бы выше и устанавливалась открыто.
16
Следует снова отметить, что многие аргументы представителей современной теории государственного выбора более века назад уже были представлены в более простой и менее формальной форме во французской и итальянской литературе о государственных финансах.
Работы последних лет особенно акцентируют значение коррупции среди чиновников и политиков, которая также увеличивает стоимость государственных программ (например, Rose-Ackerman, 1999; Роуз-Аккерман, 2003; а также Tanzi, 1998). Государственные программы часто приобретают свойства монополии и используются для достижения тех целей, которые выгодны политикам и ответственным чиновникам. Такая постановка целей приводит к излишнему уровню занятости в государственном секторе, низкой производительности при предоставлении услуг, высоким зарплатам в государственном секторе (отчасти и за счет усилий профсоюзов работников государственного сектора) и возникновению ренты в виде взяток тем или иным группам работников. Так, в сфере образования государственные услуги могут быть направлены на цели (такие как, например, воспитание патриотизма или борьба с расовой или половой дискриминацией), которые, при всех их достоинствах, не обязательно связаны с подготовкой граждан к выходу на рынок труда [17] .
17
Сама цель вырастить «ведущие предприятия страны» – еще один пример целей, преследование которых не имеет никакого отношения к деятельности конкретных предприятий и к оказанию услуг гражданам.
В ряде недавних исследований приводятся оценки масштаба неэффективности государственных расходов в ряде стран с высокими государственными расходами. Эти оценки показывают, что достижение целей государственных программ часто требует слишком высоких финансовых затрат (см. главу 11). К этим финансовым издержкам следует также добавить макроэкономические издержки, связанные с бюджетным дефицитом и
Остается открытым вопрос о том, многие ли граждане недальновидны, и, если да, то можно ли считать, что они менее дальновидны, чем политики, которые в их интересах принимают решения о расходовании государственных средств [18] .
В частности, яркий пример недальновидности политиков и правительств – накопление в ряде стран значительного государственного долга, включая значительные необеспеченные будущие обязательства в государственных пенсионных системах и системах здравоохранения [19] . Эти обязательства заставляют усомниться в устойчивости нынешних государственных программ и, косвенно, в их способности обеспечить защиту граждан от будущих рисков на обещанном уровне. Например, Банк Италии (Relazione Annuale от 31 мая 2008 г.) оценивал необеспеченные пенсионные обязательства государства в Италии на уровне 100 % текущего ВВП страны или примерно равными государственному долгу Италии [20] . Таким образом, едва ли будущие итальянские пенсионеры получат пенсии в тех размерах и на тех условиях, которые им обещает итальянское правительство. В других странах, в том числе в Соединенных Штатах, необеспеченные пенсионные обязательства и обязательства по государственным программам здравоохранения еще больше, а текущий кризис только привел к их росту. Согласно отчету Совета попечителей по социальному обеспечению США от 5 августа 2010 года, к 2015 году стоимость программы окончательно превзойдет налоговые поступления, а к 2037 году все средства, накопленные в пенсионных фондах за все время с момента создания системы социальной защиты США, будут исчерпаны. В некоторых странах пенсионные программы превратились в настоящие финансовые пирамиды. Платежи будущим получателям должны покрываться будущими взносами новых участников системы. Однако подобная распределительная пенсионная система рушится, если изменения демографической структуры вызывают снижение налоговых поступлений, что и случилось во многих странах.
18
Вопросу о том, недальновидны ли граждане или просто иррациональны, было посвящено много работ и статей последнего времени. См., например, Ariely, 2008; Ариэли, 2010; Thaler and Sunstein, 2008; Della Vigna, 2008. Эти авторы показали, что люди склонны к иррациональному выбору. Этот выбор (например, поддержание недостаточного уровня сбережений) может объясняться недальновидностью. Результатом иррационального выбора могут быть и избыточные сбережения, как, например, в классических случаях бессмысленной скупости или в более общем случае кейнсианского недопотребления. Более того, политики, как и обычные люди, также могут быть иррациональны. И не существует никаких фильтров, гарантирующих, что политиками, которые будут принимать решения, станут люди с иммунитетом к иррациональному. Вопросы конкретного применения теории поведенческой экономики к области государственных финансов рассматриваются в McCaffrey and Slemrod, 2006.
19
Такие обязательства рассматриваются в обширной литературе по учету поколений. См., например, Auerback, Gokhale and Kotlikoff, 1991.
20
См. также Rizza and Tommasino, 2008.
В заключение нужно сопоставить недальновидность некоторых граждан с недальновидностью политиков. Рано или поздно выгодоприобретателям по государственным программам придется испытать разочарование [21] . Хотя некоторые граждане действительно могут быть недальновидными, в случае государственных пенсий и здравоохранения недальновидной оказывается вся государственная система. И пока неясно, чья недальновидность возымеет более серьезные последствия для будущего благополучия населения.
21
Это уже случилось в некоторых странах.
1.4. Возможна ли иная роль государства в экономике?
На протяжении большей части истории человечества (до ХХ века) в мире не было правительств, которые собирают со своих граждан высокие налоги для того, чтобы в их же интересах финансировать программы государственных расходов (пенсионное обеспечение, здравоохранение, образование, социальная помощь и т. д.). Однако же люди как-то обходились без всего этого, а многие страны стали довольно удобными для жизни, хотя отдельные их граждане могли испытывать трудности из-за отсутствия государственных программ помощи. Некоторая степень социальной защиты существовала, но обеспечивалась с помощью иных средств, а не государственных программ. Как 40 лет назад отметил Кеннет Эрроу, «ошибочно сводить коллективные действия к действиям государства». Он также добавил, что «нормы социального поведения, включая этические и моральные нормы… [могут являться] реакцией общества с целью компенсации провала рынка» (Arrow, 1970, p. 79). Таким образом, при возникновении общественных потребностей большинство обществ обычно находят способ удовлетворять их, иногда с бо`льшим, а иногда с меньшим успехом. Существующие «социальные нормы», которые заставляют людей поступать в соответствии с общепринятыми понятиями справедливости, в прошлом помогали сгладить последствия сбоев рынка. Граждане защищали себя от экономических рисков за счет укрепления семейных связей, увеличения размеров семей, сбережения части дохода во времена, когда бережливость еще считали важной добродетелью, и создания стихийно складывающихся местных систем взаимной поддержки [22] . Люди не оставляли работу по достижении официально установленного возраста, а оставались экономически активными, пока сохраняли способность работать. Помощь приходила от родственников, социальных групп и религиозных организаций. Люди участвовали в различных частных объединениях, таких как братства, общества взаимной помощи, кредитные союзы. Необходимые услуги приобретались у частных поставщиков (например, у частных школ, частных врачей и больниц). Поскольку в то время страны были значительно беднее, чем сейчас, и личный доход их жителей был меньше, поддержка, которую их жители получали от других граждан, была весьма скромной по меркам современных богатых стран. Например, см. работу Карло Чиполлы о неудовлетворительном состоянии школ в прошлом (Cipolla, 1969). Если бы государственные программы и существовали в то время, общественные услуги все равно не отличались бы щедростью, подобно тому как сегодня не отличаются щедростью общественные услуги в бедных развивающихся странах.
22
Кейнсианская революция с ее акцентом на совокупный спрос и скрытым, а иногда и открытым страхом недостаточного потребления привела к тому, что бережливость стала считаться не достоинством, а едва ли не изъяном человеческого поведения. В современном обществе хороший кредитный рейтинг считается более ценным активом, чем отсутствие долгов. Чтобы иметь хороший кредитный рейтинг, человеку нужны не сбережения, а долги, которые обсуживаются удовлетворительным образом. Те же, кто сберегал и не занимал, не могут иметь хороший кредитный рейтинг. Превратив сбережение из достоинства в недостаток, кейнсианская революция неявным образом сыграла на повышение роли государственных программ помощи нуждающимся.