Правнучка стрелы
Шрифт:
– Впрочем, не такая уж и плохая идея. Но, прости, я до сих пор во всё это не верю.
– И напрасно,– послышался мягкий женский голос.– Нет абсолютно совершенных миров, но жить прошлым и страдать, впадать в уныние не только смешно, но и грешно. Не только по, вашим, земным понятиям.
Отец и сын одновременно повернулись в сторону говорящей, и увидели Антонину Павловну Зуранову в белых светящихся одеждах. Она сидела в кресле, положив руки перед собой, и грустно улыбалась.
От неожиданности Владимир Станиславович чуть не поперхнулся очередной порцией водки, которую он принялся пить, не дожидаясь особого приглашения. Он
– Тоня, Тонечка, как я рад, что ты пришла,– пьяно и слезливо запричитал Владимир Станиславович.– Знаю, такого не бывает, но ты пришла. Я вижу тебя! А ты, Лёша, видишь? Да или нет? Или у меня галлюцинации… от водки?
– Я вижу и слышу,– как можно спокойнее, сказал Алексей и обратился к матери.– Как тебе там, мама? Хорошо или плохо?
– Нормально.– Ответила она.– Вполне, нормально. Я – совершенно другое существо. Мне трудно объяснить вам обоим, кто я и что. Не сказать, чтобы я скучаю по вас обоим. Так выпало… Так должно быть. Нелегко являться в ваш мир. Для нас, находящихся далеко от вас и одновременно рядом с вами, это равносильно болезни… на грани следующего умирания. Но смерти нет. Ведь не может умереть ни один мир, потому что никогда не рождался… Я пришла предостеречь вас от бед, остановить, ибо то, что вы творите оба, позволено только стоящим у Трона Господнего.
Со слезами на глазах слушал Алексей простые, сокровенные слова матери, возможно, совсем и не её, а фантома, какого-то непонятного света или образа, идущего совершенно из непонятного мира. Она убеждала его не проливать крови даже отъявленных негодяев, ибо судить может только Всевышний. Пусть Лики-Ти от имени Господа дал ему право выбора, но ведь не больше… А карать и наказывать. Алексей, как ему было ни тяжело, не согласился с матерью, сказав, что за преступления должен платить каждый. Она только вздохнула, слегка кивнув головой. Надо полагать, что не всё так совершенно в каждом из бесконечных миров. Возможно, и, уже знающая Нечто, Антонина Павловна не совсем была права и…тоже, как и все мы, «рожденные» и «умершие», заблуждалась.
Ведь, если существует преступление, то должно быть и наказание. Нельзя уповать на правосудие, которое… Впрочем, эта вечная дилемма: поистине, благими намерениями вымощена дорога в ад. Ведь всё происходящее дано Свыше.
– А ты, Володька, не ходи по чужой тропе, не считай себя втайне от всех святым и не плачь обо мне, ибо вы, «живущие» на Земле более мёртвые, чем те, которых, вы проводили.– Сказала спокойно Антонина.– Не вы нас проводили, а просто мы вас оставили. Так надо было. Ведь самый короткий путь также беспределен, как и дорога за горизонт.
– Что же мне делать?!– В сердцах Владимир Станиславович, всё же, нашёл в себе силы и, встав со стула, направился к своей (уже не к своей) жене.
– Там, в мире древних людей, Володя, тебе будет легче. И это – единственный твой путь, ибо пока ты не заслужил земной «смерти» и не можешь быть призванным Господом туда, где всё, почти так же, как и здесь. Но только почти…
Это были последние слова Антонины Павловны. Сказав их, она растворилась в воздухе. На мгновение им обоим показалось, что не было ни какой встречи с призраком, носящим и поныне дорогой женщины – матери и жены. Алексей выпил свою порцию водки и успокоил
– Нет у нас с тобой никакого коллективного помешательства. Просто многое вокруг происходит такого, что не всем дано видеть, слышать и знать. А нам… посчастливилось. Если можно так выразиться.
Пора было собираться в дорогу, в Ранний Неолит. Короткий это пут или длинный, не понять, не объяснить. Вроде бы, по времени и по расстоянию два мира очень далеки друг от друга, но ведь, по сути, они рядом.
В большую дорожную сумку Алексей сложил портативный монитор-дивиди с дисками, магнитофон с кассетами, пару бритвенных приборов, два батона варёной колбасы, десять заряженных обойм-магазинов и небольшую коробку с патронами для автомата Калашникова, два штык-ножа. Кроме этого, ему удалось впихать туда пять блоков дешёвых сигарет «Бонд», солидный запас спичек, две бутылки с водкой и кое-какую мелочь, которая могла бы пригодиться. Два автомата он повесил на правое плечо отца. А сумку, которая оказалась очень тяжёлой даже для него, взял в левую руку.
– Ты меня пугаешь, Лёша,– со страхом сказал Владимир Станиславович.– Мы что, собрались, с тобой грабить банк, а потом отмечать страшное событие на городской лужайке?
– Не имеется, батя, у тебя в голове никакой фантазии, скучно ты живёшь,– пошутил Алексей.– Мы просто помаленьку перевозим тебя на новое место жительства. Я буду крепко держать твою левую руку своей правой. А ты даже не пытайся вырываться!
– Да ничего я не боюсь, сын,– Зуранов старший поправил на плече автоматы, подал руку Алексею и зажмурил глаза.– Хотя, с одной стороны, жутковато…
Через мгновение они оказались возле пещеры, которую любезно предоставил Зуру вождь племени Нму. Владимир Станиславович открыл глаза и…обалдел. «Такого не может быть,– коротко сказал он.– Как говорится, дебет с кредетом не сходятся».
– Ты побольше молчи, отец,– улыбнулся Алексей,– потому что наша речь для них – примерно, что для нас, лай собаки. Не стоит лишний раз пугать людей.
– Однако всё это немного похоже на то, когда я почти тридцать лет тому назад прилетел ночью с твоей мамкой в Сочи. Тебя тогда ещё не было даже в проекте.
Тяжело вздохнув после сказанных слов, словно себе в утешение, и глянув на почти потухший костёр рядом с пещерой, бывший работник шинного завода пошёл вслед за Зуром в своё новое жилище. Все три будущие жены Идущего по следу мирно спали совершенно нагие на большой медвежьей шкуре, рядом с горящим костерком, обложенным большими камнями. Они лежали, плотно прижавшись друг к другу.
Худая и молчаливая Тау приоткрыла глаза и тихо сказала:
– Наконец-то, к нам пришёл наш будущий муж, Зур, и привёл с собой человека из другого мира.
– Пусть Тау не встаёт с ложа сна до пробуждения Солнечного Бога,– нежно сказал Зур,– и не будит других. Пришедшие сюда сами позаботятся о своём ночлеге. С наступлением утра всё станет яснее.
– А нельзя ли выражаться по-русски,– почти возмутился Владимир Станиславович.– Я, Лёшка, ничего не понимаю.
– Где-то залаял пещерный шакал,– своеобразно среагировала на речь отца Зура его самая юная жена.– Но Тау ничего не боится, потому что рядом с ней Идущий по следу.
Еле сдерживая смех, Зур провёл отца в дальний угол пещеры и показал рукой на лежак, сооружённый из леопардовой шкуры. Тут и для молодого сыщика места было предостаточно.