Право быть человеком
Шрифт:
Илана долго молчала, видимо решая, говорить мне правду, или нет.
– Она уничтожена, - наконец решилась она.
– Кем?
– Людьми, населявшими планету, - ответила Илана.
– Но не говори об этом дракону, незачем ему огорчаться.
– Так, выходит, вы от него скрываете правду?
– изумленно воззрилась я на местную легенду внешней разведки.
– Зачем отравлять последние часы его жизни?
– ответила собеседница в еврейской манере.
– Это случилось лишь сегодня.
– И, скорее всего, он почувствовал, - сложила я в уме два и два.
– Иначе, чего это
– Не знаю, - неуверенно произнесла ветеран внешней разведки.
– Кто их, драконов, разберет?
– А все же, как те люди что населяли его мир, за, как я понимаю, неполное столетие, умудрились разрушить свою планету?
Это была грустная, но на редкость поучительная история о том, как не надо делать. Илане был известен лишь самый финал - слишком долго ей пришлось выбивать разрешение у межпланетного бюрократа. Когда же, наконец, присутствие агента на драконьей планете было дозволено, людям на ней оставалось существовать совсем немного. Но все же, несколько интересных фактов удалось обнаружить.
Например, почему начали пропадать драконы. Дело в том, что воздушные суда на той планете летали не на тех же принципах, что наши самолеты. Зловредный драконий шаман вступил в сговор с людьми, и начал поставлять им соплеменников в обмен на сокровища. Драконы, соглашавшиеся на это, были наделены магическим даром и поставлены в жесткие жизненные условия. Шаману и людским магам совместными усилиями удалось создать воздухоплавательные суда, движущей силой которых были те самые продавшиеся в рабство злополучные драконы. О том, как это было осуществлено технически, шпион, слава богам, не успел узнать. Скорее всего, это ужасное знание погибло вместе с планетой в войне, которую развязали люди.
– Такая вот история, - закончила свой рассказ Илана.
– Если вопросов больше нет, то я, пожалуй, пойду, мне еще сына, и Штирлица, как ты выражаешься, встречать надо.
– Да, конечно, - согласилась я.
– Но… Можно, я расскажу моему спутнику?
– решила задать я второй мучивший меня вопрос.
Тому, что любит металл?
– заинтересовалась Илана.
– Да, - ответила я.
– В его присутствии мне легче думается. А то я боюсь, что, пока все не разложу по полочкам, уснуть не смогу.
– Только не описывай, что пережила с драконом, - посоветовала мне денебка.
– Все равно не сможешь передать словами, получится смазано и некрасиво. И не забудь про историю планеты 24567, таков ее порядковый номер. Может быть, это окажется полезным, не для расследования, так хоть для общего развития. А вот, кстати, и твои спутники, обеспокоенные судьбой своего компаньона. Заходите, чего мнетесь?
– повысила денебка и без того писклявый голос.
– Интересно, как же это они умудрились создать из дракона самолет?
– недоумевающе произнес металлист.
– Это же какие надо извращенные мозги иметь!
Мы сидели, поджав ноги, каждый на своей подушке, и тянули перченый настой.
– По-моему, именно такие мозги у большинства бизнесменов в нашей
– Так что, чем меньше мы будем трепаться на эту тему, тем лучше.
– Хорошенького ты мнения о своих согражданах, - не удержался от критики Илья.
– А ты пользовался когда-нибудь бензином?
– ощетинился Антон.
– Ну, пользовался, - неуверенно ответил металлист.
– А что?
– А цены на него какие?
– вкрадчиво поинтересовался собеседник.
– Ниже, чем в Европе-то.
– Еще вырастут, - многозначительно ответил друид.
Я с удивлением смотрела на спор двух обычно спокойных товарищей. Интересно, с чего это они так вскипели? Неужто с перченого чайку?
– Тогда назови страну, которая производит бензин и жалеет своих граждан.
– В Иране внутренние цены совсем грошовые, - решила внести я свою лепту в беседу.
– Да, пусти тебя в правительство, ты нашу страну по миру пустишь, - развеселился металлист.
– Бедное государство старается, как может, народ грабит, заметь, до предпоследней нитки, последнюю щедро оставляет, мину важную при этом делает.
– А тут ты со своей правдой-маткой лезешь, - поддержал товарища друид.
– Куда дело годится?
– Короче, - решила прекратить балаган я.
– Давайте что ли, спать укладываться.
Я вдруг почувствовала, что жутко устала. Столько событий за день, да еще эти двое мужиков объединились, и издеваются. И куда только позавчерашняя заботливость металлиста подевалась? Примерились, и ладно?
"Ну и хрен и ним", - подумала я.
– "В самом деле, начальство право. Не собираюсь же я за этого зануду замуж выходить!"
И. вспомнив прощальное напутствие Иланы, я трижды хлопнула в ладоши. В комнате, как по мановению волшебной палочки появились три мягкие постели.
"Наверное, это бесы батрачат", - вяло подумала я, забралась, не раздеваясь, под ближайшее одеяло, и уснула.
Мне снились миры - далекие и прекрасные, чистые, свободные от людских пороков. Это было хорошо. А потом чудесные пейзажи иссякли, и в голову начал настойчиво стучаться глупый вопрос: "что больше, банан, или кожура от него?" Я чувствовала, что мне нельзя давать ответа, и, как могла, увиливала, а вопрос все лез и лез в уши…
Утром я проснулась с дикой головной болью, мои товарищи, как я позже узнала, тоже. Черепушка была похожа на колокол, по которому ходил туда-сюда язычок, причем самым немилосердным образом.
"Наверное, это нерешенная задачка с кожурой от банана так меня уделала", - подумала я, и чуть было не закричала от боли.
Я прекратила думать, и сосредоточилась на простом движении приподнимания головы с подушки, но она отказывалась слушаться. Краем глаза я заметила металлиста, также пытавшегося приподняться на кровати, но тоже не могущего совладать с собственным телом. Где-то через полчаса с момента начала побудки к нам вежливо постучалась Илана, и обеспокоенным писклявым голосом поинтересовалась, что это мы до сих пор не встали. Я хотела было что-то сказать в ответ, но обнаружила, что язык меня отказывается слушаться.