Право быть
Шрифт:
– Тот парень, с которым ушла ваща жена, он тоже хвалился заработанными монетами?
Тарквен растерянно качнул головой:
– Нет, у него при себе ничего не было.
– Значит, только собирался на заработки? Но зачем тогда ехать вместе с женщиной, если жизнь на севере сурова, и тем более, если скотогонов вербуют всего на три месяца? Раз уж женщина влюбилась, она вполне могла бы подождать, пока возлюбленный вернется, да еще и с деньгами.
– А ведь вы правы… - Хозяин гостевого дома наморщил лоб.- Это было
Итак, деньги тут ни при чем. Хотя, если попробовать рассудить здраво, могла ли жена хозяина гостевого дома польстится на посулы прохожего незнакомца, пусть и с набитым кошелем? Монеты как люди - приходят, а потом уходят, и если не пускать их в дело, можно каждый год пастушонком гонять на севере коз. Женщине же нужно что-то основательное, внушающее уверенность. Нужен дом. А хозяйка дома все равно что комендант крепости: держит оборону до последнего, это я слишком хорошо изучил еще на примере моей драгоценной сестры.
Что- то я еще упускаю, что-то очень важное. Они переправились через реку перед самым туманом. Им повезло больше, чем мне, но если бы они вчера, к примеру, попробовали сбежать, то… Должны были оказаться на восточном берегу. Вот только оттуда дорога идет на юг, а не на север.
– Скажите, паром здесь ходит всегда одинаково?
– Как вас понять?
– Уходит в одно и то же время к одному и тому же берегу?
– Да, пожалуй. Перед туманом он всегда встает с той стороны реки, потому что там русло помельче.
Любопытная картинка, не правда ли? Приходит незнакомец, несколько дней живет в гостевом доме, очаровывает жену хозяина, уводит с собой, но неизвестно куда, потому что он и не собирался на северные пастбища, и не возвращался с них. Так был ли он вообще скотогоном? Конечно, мой вывод уже ничем не сможет помочь дуве Тарквену, слишком уж я запоздал, но огласить его все же нужно:
– И с чего вы ополчились на скотогонов? Тот человек был кем-то другим. При нем не было денег, и он отправился на юг, а не на север.
Хозяин гостевого дома опешил, вслушавшись в мои слова, и мне даже стало немного стыдно собственной дурной привычки сообщать людям неприятные известия.
– И как я не подумал… Столько времени сам себя разорял, а выходит, даже злился не на того, на кого был должен. Но тогда… - В глазах Тарквена задрожали слезы.- Тогда… Я больше никогда ее не увижу? Ведь это мог быть один из «ловчих»…
Что же я наделал! Вместо того чтобы успокоить человека, может быть, даже внушить крохотную надежду на лучшее, разбил все на мельчайшие осколки. Попытаться склеить хоть одну горсточку?
– Почему вы заговорили о «ловчих»? Ваша жена была поразительной красавицей? Чаще всего крадут красивых и юных женщин. Неужели…
– Она очень хороша. Если бы ее видели!
– горячо возразил мне хозяин.- И выглядела очень молодо, ее всегда
Безнадежно. Он был готов умереть в разоренном доме, но до последнего мгновения ждать возвращения жены, а теперь, уверовав в самый худший исход событий, сгинул в океане горя, потому что последний швартов, удерживавший судно надежды у пристани, лопнул.
– Но все и к лучшему.- Тарквен встал, слегка пошатываясь, зато взгляд мужчины наполнялся уверенностью с каждым вдохом.- Я пойду и признаю, что убил того человека.
– Зачем?
– Чтобы меня помнили, как мужчину, отомстившего за свой позор, а не как жалкого труса, сидевшего на одном месте и ждавшего чуда.
Ой- ой-ой. Он что, с ума сошел? Ну зачем же так быстро и в моем присутствии?! Я ведь хотел ему помочь.
«Может быть, такая смерть и станет для него единственно необходимой помощью?» - насмешливо предположила Мантия.
Может быть. Но не от моей руки и не с моего попустительства.
Хозяина гостевого дома я догнал уже у самой двери. Ни времени, ни желания продолжать уговоры больше не было, поэтому кончики моих пальцев, коснувшиеся висков мужчины, лизнули Кружево его разума язычками Пустоты, осталось только подхватить оседающее на пол тело и сказать девочке, испуганно наблюдающей за всем происходящим:
– Милая, твой батюшка очень устал. Ему нужно полежать в своей комнате и поспать, крепко-крепко. А ты постереги его сон, хорошо?
Первый же вдох за порогом гостевого дома заполнил мое горло вязким молоком тумана. Прохлада, ощутимо сладковатая и слегка пощипывающая язык. Ее не хочется выплюнуть, но й проглотить невозможно, наоборот, возникает необъяснимое желание остановить время и задержать дыхание, чтобы странная пьянящая радость оставалась с тобой как можно дольше, потому что одурманенному сознанию легко принять любой вынесенный судьбой приговор…
– Вы сделали все, что хотели?
– спросил капитан, с которым я чуть не столкнулся на третьем шаге.
– Пожалуй.
От Тарквена мне требовался всего лишь рассказ, а вот что нужно от меня стражнику?
– Вы ждали меня здесь? Зачем?
– Чтобы вы не заблудились. Или скажете, сами нашли бы дорогу в караулку?
…Нашел бы… не нашел бы… какая, в сущности, разница?., лучше вечно оставаться в этой непроглядной пелене, ведь
здесь даже не придется надевать маску, потому что лица и деяния надежно скрывает под собой вуаль тумана…
Что за мысли лезут мне в голову? Они принадлежат мне, вне всякого сомнения, но какая-то непонятная и притом крайне могущественная сила искажает плоды труда моего сознания сильнее, чем кривое зеркало. Откуда взялось это наваждение? В нем нет магических следов, иначе я попросту ничего не заметил бы. Но если мне становится жутковато и неуютно, что же должны чувствовать люди вокруг меня?