Право на эшафот
Шрифт:
– Так это Сиятельных. А нам, бедным племянницам из провинции, положено уметь готовить.
– Знаешь, дорогая, меня не тянет пробовать твои кухонные эксперименты, – хмыкнула она. – Еду мне приносят из ближайшего трактира. Надеюсь, что и дальше ничего не изменится.
– Но я не хочу питаться едой из трактира, это получится дороже, чем если бы я готовила сама.
– Меня не затруднит платить за двоих. Не так много ты съешь, чтобы об этом переживать. А вот как к тебе обращаться, чтобы не выдать, – действительно важно.
– Да так и обращайтесь –
– Я не была замужем, – недовольно ответила она.
– Почему? Вы такая красивая женщина и вдруг не были замужем?
– Что бы ты понимала… – Разговор ей был неприятен, тем не менее избегать его она не стала. – Сиятельным я была неинтересна, а обычные люди… они слишком обычные для тех, кто общался с Сиятельными.
– Вот уж глупости, – не удержалась я, – что за снобизм на пустом месте? Сиятельные и обычные люди почти ничем не отличаются. Даже магия встречается у обычных людей.
И судя по тому, что для консультации не всегда приглашают Сиятельных, в силе магии обычные люди ничем не уступают. Единственное существенное отличие Сиятельных – некая особенность, делающая их в глазах окружающих невыразимо притягательными.
– Но они никогда не бывают такими красивыми, – мечтательно вздохнула сеньора.
– Вся эта красота – обычный флер, слетающий, если Сиятельного что-то выводит из себя, и тогда они становятся не красивыми, а страшными. Так что не вижу причин тому, что вы так и остались одна.
– Ты не понимаешь! – взорвалась сеньора Лусеро. – Моя семья никогда не простила бы мне, свяжись я с кем-то не своего круга.
– Простите, донья, а так они постоянно с вами общаются и вам помогают? Что-то я не могу взять в толк, ради чего вы испортили свою жизнь.
Сеньора Лусеро открыла было рот, чтобы ответить столь же едко, но почти тут же закрыла. Видно, отвечать было нечего.
– А ведь наверняка за вами ухаживали, и не один сеньор. Толпами бегали.
– Не преувеличивай, – почти польщенно сказала она. – Конечно, ухаживали, не без этого. Но разве я могла связать свою жизнь с кем-то из них?
– А почему нет? Если человек хороший?
– Эстефания, тебе не кажется, что разговор у нас ушел в ненужную сторону?
– Разговоры часто заходят куда-то не туда. Мне все-таки кажется, что племянницей я могу быть только вашего мужа. На вас я не похожа, а соседи могут не знать, что вы не были замужем.
– Они считают меня вдовой, – согласилась сеньора. – Дом я купила недавно, когда удалось накопить достаточно денег.
– Ну вот, значит, я – Эстефания Лусеро. Мне нравится.
– Нравится ей, – проворчала сеньора Лусеро, намекая, что ей такой вариант совсем не по сердцу.
Больше ничего не успела проворчать, потому что в дверь постучали. Это оказался посыльный из трактира. Моя «тетя» приняла у него несколько горшочков и выдала пустые, стоявшие в прихожей, затем расплатилась. Еду заказывала на двоих.
– По обеду… – важно начала она.
– На обед сегодня тоже рыбный пирог, сеньора.
– Еще и приготовленная с вечера…
– А как же иначе? – удивился посыльный. – Мы чтим все заветы.
Не зря меня насторожило слово «тоже» в ответе посыльного, потому что на завтрак оказался рыбный пирог, обещанный нам и на обед. Могли бы сразу принести и на завтрак, и на обед, и на ужин. Вряд ли сам Теодоро так соблюдает заветы, как его подданные, которым не посчастливилось родиться Сиятельными.
Впрочем, пирог был неплох, что примирило с необходимостью есть его целый день. А уж кофе, приготовленный сеньорой Лусеро, вообще оказался божественным. Я наслаждалась каждым глотком, но мое блаженное состояние было безжалостно прервано вопросом:
– Что собираешься делать?
Пришлось открывать глаза и возвращаться в реальность.
– Хотела пойти в библиотеку, но сегодня она не работает. Так что посмотрю, как его величество будет посещать храм.
– Что в этом интересного? – удивилась сеньора.
– Девушке, приехавшей из провинции, все интересно. Чай не каждый день короли женятся.
Она рассмеялась.
– Даже сеньориты из провинции, если они из приличной семьи, не будут толкаться в толпе. Если тебе так интересно взглянуть на королевскую невесту, то противоположная сторона дома как раз выходит на улицу, по которой поедет кортеж.
В ее голосе слышалось легкое пренебрежение, но к чему оно относилось, было непонятно. Возможно, к моему интересу, а то и к самому факту королевской свадьбы. В любом случае я посчитала неразумным портить с ней отношения, не имея возможности изменить внешность.
– Разумеется, интересно, тетя. Где бы у нас в провинции я могла увидеть почти свадебный королевский кортеж?
Она неопределенно хмыкнула и поманила меня за собой. На противоположную сторону выходили окна гостиной. Думаю, сеньора озолотилась бы, продавая места на наши окна, потому что в остальных торчали целыми компаниями, а уж на улице народа было, как будто они никогда принцесс не видели. Можно было себя утешить, что людям, в сущности, все равно, на что глазеть, и что на моей казни наверняка народа было не меньше. Но утешалось слабо. В голову постоянно лезли мысли, что на месте этой принцессы должна быть я. В качестве компенсации за все, что вынесла по вине королевского дома.
Ждать пришлось довольно долго. Сеньора Лусеро устроилась с книгой в кресле, показывая, что ей вовсе не интересны вопли за окном. Я же опасалась, что, как только отойду от окна, кортеж сразу проедет мимо. Почему-то казалось важным увидеть Теодоро. Очень важным.
Я стояла за занавеской, чтобы не позорить названую тетю, но от этого ждала не меньше, чем те, кто почти выпадал из окон, держа в руках охапки роз.
– Королей положено забрасывать цветами?
– На всех мероприятиях, касающихся свадеб, – неохотно пояснила сеньора Лусеро. – На всякий случай хочу предупредить: я против разорения моих горшков.