Право на эшафот

Вонсович Бронислава Антоновна

По мере приближения к Труадону скорость снижалась, а когда вдалеке показались строения, лошадка перешла на обычную рысь. Причем запыхавшейся она не выглядела, двигалась легко и красиво, а спина лоснилась не от пота, а от заботливого хозяйского ухода. И я бы непременно ее похвалила, если бы не боялась показаться странной. Сеньор и без того меня запомнит по разбившемуся зелью. А если окажусь профаном в вопросах, в которых разбираются даже дети, будет еще подозрительней. Правильно говорят: молчание – золото.

Мы наконец въехали в город,

и сеньор сказал:

– Я на Центральный рынок, сеньорита. Вас где высадить?

– Буду признательна, если там и высадите.

Обворожительно улыбнулась, надеясь хоть так скрыть полное незнание и реалий жизни, и города, по которому мы двигались. И как не догадалась изучить карту? А еще лучше перерисовать… С другой стороны, рынок – вполне подходящее место: и затеряться можно, и найти нужные алхимические реактивы, а если удастся, то и подходящее жилье.

Запах от зелья до конца не развеялся, а был он чересчур навязчивым. Мне казалось, что я пропиталась приторной кондитерской корицей до конца жизни.

Любезный сеньор высадил меня перед рынком, выслушал мои витиеватые благодарности, с явным облегчением простился и отправился искать место, куда пристроить транспортное средство. Лошадь хоть и не машина, но где попало не бросишь.

Увы, на этом рынке продавались исключительно продукты, которые меня не интересовали. Я даже взятую в дорогу булочку так и не надкусила. Более того, от ароматов еды меня начинало мутить, особенно когда они смешивались с запахом почти выветрившегося зелья. Поэтому я как зашла на рынок, так и вышла, запланировав решать задачи по степени их важности.

– Эй, парень, – ухватила за плечо щупленького пацана, изрядно польстив обращением, ибо на парня он будет походить не скоро, а пока пол этого мелкого недоразумения определялся только наличием штанов, – где тут ближайшая лавка алхимика?

– Да они все по улице к университету.

Он дернулся, намереваясь бежать дальше по своим пацанским делам, но монетка, которую я выудила из кармана и повертела у него перед носом, настроила его на деловой лад. Мальчишка протянул ладошку, но опускать в нее чаевые я не спешила.

– Мне нужен не слишком заносчивый. И такой, кто втридорога не дерет за свои услуги.

– Лусеро, – уверенно ответил он.

И цапнул-таки монетку, которая тут же волшебным образом испарилась. Смотрю, здесь все маги, только одни с магией, другие – без.

– Проведешь – получишь еще одну, – предложила тоном змия-искусителя.

– Да чего тут идти? – проворчал он, справедливо опасаясь, что за короткую дорогу ему не заплатят.

– Сколько ни идти – монета твоя.

Он хмыкнул и дернул меня за юбку, указывая направление. Лавка алхимика Лусеро оказалась совсем рядом, через дом. Монетку я, как и обещала, выдала. Наверное, это были самые легкие деньги в жизни мальчишки, который, получив награду, тут же исчез, даже не поблагодарив.

Судя по внешнему виду лавки, дела у алхимика шли не очень: вывеска давно требовала обновления,

на ней с трудом можно было различить «Исабель Лусеро. Дипломированный алхимик. Обычные и редкие зелья. Алхимические ингредиенты и посуда».

Колокольчик мелодично звякнул, сообщая о моем приходе, и на меня уставились живые черные глаза сухощавой дамы лет шестидесяти, подтянутой и аккуратной, несмотря на выбранную профессию, которая зачастую приводила к быстрой порче одежды. Скорее всего, для возни с реактивами она использовала не ту одежду, что для работы в лавке.

– Чем могу быть полезна, сеньорита? – спросила она красивым грудным голосом, который сам по себе вызывал жгучее желание чем-то помочь этой обходительной даме.

Она вообще к себе располагала, поэтому удивительно, если дела у нее и правда плохо идут. Возможно, сказывалось удаление от основных потребителей? Или то, что алхимик – женщина? Общество здесь было уже не средневековое, но до понимания равноправия полов, похоже, еще далеко.

Помещение было аккуратным – небольшой прилавок, шкафчики со стеклянными дверцами, чистые полки. Они не ломились от обилия зелий, но и не разваливались от старости. Пожалуй, есть надежда, что найдется все необходимое.

– Сеньора, мне нужно… – я оттарабанила список ингредиентов, который помнила назубок. – У вас они есть?

По мере перечисления на ее лице проявлялось удивление, но, когда она ответила, в голосе не отслеживалось ни тени эмоций.

– Да, сеньорита, есть все.

– Отлично, – обрадовалась я, – сколько это будет стоить с арендой вашего оборудования на полчаса?

– Что, простите? – теперь удивление было не только на лице, но и в голосе.

– Мне нужно срочно приготовить зелья, а оборудования у меня нет. – Вспомнив, что и переливать готовый продукт некуда, добавила: – Ах да, нужна еще склянка с притертой крышкой. Так сколько это будет стоить?

– Донья, мне не нужны неприятности, – неожиданно ответила она.

Настала моя очередь удивляться:

– Какие неприятности, сеньора? И почему «донья»?

– Потому что магии разрешено учить только в семьях Сиятельных или университете, – ответила она мне с видом гувернантки, объясняющей несмышленышу очевидные истины. – Будь вы студенткой университета, могли бы приготовить там: лаборатории доступны для всех обучающихся. Значит, магии вас учили дома, откуда вы сбежали, поэтому не можете использовать свое оборудование.

– Разве я похожа на Сиятельную? – сделала последнюю попытку, уже понимая, что опять вляпалась из-за незнаний реальностей этого мира.

– Думаете, я не знаю, что и в семьях Сиятельных иной раз рождаются обычные люди или Сиятельные становятся обычными в результате неудачного эксперимента? – усмехнулась она. – Как правило, их судьба незавидна, их существование тщательно скрывают, но они есть. Возвращайтесь домой, донья, не создавайте проблем ни мне, ни себе. Он этого не стоит.

– Кто он? – удивилась.