Право на легенду
Шрифт:
— Слушаю.
— Да, очень древняя мысль. И простая. Сегодня в окне магазина я видела русалку. Совсем как человек. А из воды только наполовину. Понимаешь? Я хотела стать ботаником, ездить по стране, что-то делать своими руками, а вместо этого собираюсь работать лаборанткой. Я хотела романтики… Не улыбайся. Да, да, романтики, без всяких кавычек; моим героем был Венька, а моими друзьями были домашние мальчишки и девочки, спокойные и уютные. Я хотела любви, а выхожу замуж только потому, что очень любят меня. Я каждый раз делала маленький шаг в сторону. Очень маленький.
— Я не буду говорить, — пообещал Павел.
«…Ты хотела любви, а выходишь замуж, потому что любят тебя. Житейская формула, Нина. Житейский случай. А мы с Татьяной и того умней — мы оба решили, что без кудахтанья. Танька так однажды и сказала про свою подругу: «Кудахтанья было — хоть уши затыкай, а теперь муж на нее кричит, что она готовить не умеет». Нинка, Нинка. Твоим героем был Вениамин. Как же ты думала усидеть в гнезде?»
Лопались пузырьки в шампанском. Стыли котлеты. Кончался ужин.
«…Через полчаса начнут тушить свет. И мы уедем. Он к себе, я к себе. Нелепость какая…»
«…Ты была сегодня всякой. Была веселой, смешной, грустной. Теперь тебе страшно: ведь я еще могу проехать мимо. Я не проеду, не бойся…»
— Тебе налить еще?
— Не надо. Скажи, а твой отец не очень удивился, что ты приехал со мной? Все-таки, знаешь…
— Он у меня человек свободомыслящий, — улыбнулся Павел. — Живет и мыслит на уровне современных представлений о семье и браке. Хотя…
И тут ему вспомнился недавний разговор с отцом. Обыкновенный разговор, о котором он забыл тогда через пять минут.
Это было перед отъездом Павла к тетке. Таня написала, что ей тоже хотелось бы поехать с ним в деревню, но, как на грех, она берет сейчас уроки английского языка у какой-то особенной англичанки, так что придется отложить. Как ей ни жаль.
— Заткнет она меня за пояс, — добродушно сказал Павел. — Целеустремленная натура. Я, дурак дураком, буду в реке пиявок кормить, а она делом занимается. Ты бы на меня повлиял, что ли, чтобы я тоже за диссертацию сел.
— Не имею морального права, — сказал отец.
— Это еще почему? — рассмеялся Павел. — Какие за тобой грехи?
— Были грехи, сынок… В тридцать пятом году, в январе, сразу после праздников, я должен был защищать кандидатскую диссертацию. У меня была великолепная тема, богатый материал — кое-кто поговаривал даже, что тут и до докторской недалеко. Я тогда только что познакомился с твоей мамой, она приезжала в Москву на Новый год. Праздники кончились, ей надо было возвращаться в институт, мне готовиться к защите, а мы вместо этого собрали какие у нас были деньги и поехали на Кавказ, в свадебное путешествие. Тогда на Кавказ поехать было не раз плюнуть…
— Точно! — сказал Павел. — Мне мать об этом рассказывала.
— Но я все-таки защитился, — продолжал отец. — Правда, через год. Руководитель мой был озадачен таким несерьезным отношением и хотел было даже
Он весело посмотрел на Павла и рассмеялся.
— Честное слово! Правда, в учебник ботаники это не вошло. А жаль… Моя тема была связана с теорией стадийности. Ты, наверное, помнишь, что каждый организм в своем развитии должен пройти несколько стадий, то есть какое-то время подвергаться воздействию определенных факторов. Например, озимая пшеница. Если она не пройдет яровизацию, то из нее вырастет трава в человеческий рост, но колоситься она не будет. Понимаешь?
— Это я еще в школе учил, — сказал Павел. — Правда, там без подтекста было. Без намеков на то, что свадебное путешествие связано с теорией стадийности.
— Ты попал в точку! Именно эту сторону стадийности я и раскрыл своему руководителю. Дело в том, Паша, что человек тоже проходит все определенные ему природой стадии, но в отличие от животных он должен пройти еще и стадию влюбленности. Состояния, когда ему не только разрешены, но и положены поступки, не всегда лежащие в рамках благоразумия…
— Ловко, — усмехнулся Павел. — Ты, я смотрю, теоретик.
— У каждого своя теория. — Отец вдруг стал серьезным. — Я лично убежден, что стадия влюбленности, пусть безрассудной, сумасшедшей, какой хочешь, просто необходима, иначе получится пустоцвет. Как у пшеницы. И пусть через год забудутся глупые восторги и телячьи нежности, как вы теперь называете, но стадия уже завершена. И вот тогда давайте, с божьей помощью, устраивайте свои товарищеские отношения, свою прохладно-деловую жизнь, основанную на общности взглядов и уважении.
Он помолчал. Потом неожиданно добавил:
— А Таня действительно целеустремленная натура. Тут бы тебе можно и поучиться.
Павел только теперь вспомнил этот разговор. Мало ли они с отцом беседовали. И только теперь понял, что отец, должно быть, не случайно заговорил об этом.
— Тебе понравился мой отец? — спросил Павел.
— Очень!
— Он у меня человек мудрый. Он даже мудрее, чем я думал. Ну вот, можно считать, что половина дела сделана.
— Ты о чем: какая половина?
— Мы познакомились с родителями.
— Да, познакомились… Знаешь что? Пойдем отсюда.
И снова молчаливый круг по Садовой, снова бегущие встречь фары и красные пуговки стоп-сигналов. Так уже было сегодня. Бегство от самого себя. Пора останавливаться.
«У меня в кармане билет на завтрашний поезд, приказ о назначении, характеристика, где сказано, что я отличнейший специалист, рекомендательные письма к влиятельным людям, Танькины письма, каждая строчка которых сулит мне спокойную жизнь, — целое богатство у меня в кармане; я собирал его сам, по частям, чтобы жить по-другому, и если бы мне вчера сказали, что все это я отдам без разговоров только за то, чтобы вот сейчас поцеловать ее, я бы тихо ахнул.