Право на месть
Шрифт:
Арн Шентия же был самим собой. Да к гроршу, все равно уже вмешалась, будь что будет. Я одним мановением руки смела всех лишних персонажей и мы остались одни посреди истоптанного поля. Что дальше? Я ведь так и не контактировала ни с кем в чужих снах. Я должна вести дальше или их подсознание само все сделает? Они-то не понимают, что спят. А, значит, должны поступать так же естественно, как делали бы это в реальности. Я замерла в ожидании.
Арн Шентия меня заметил. Что сейчас сделает? Спросит, какого грорша я полезла в битву? Спустит своих воображаемых воинов, если вдруг тоже в душе считает меня угрозой?
– Ардина, - удивленно моргнул он и
В сонном мире все чувства обострены до предела – если сама этого желаешь. Вот и сейчас: я остро ощущала запах сукна, пропитанного потом и дымом, его шероховатость, твердые мышцы под черным кителем, биение сердца. Горячие ладони, зарывшиеся в мои волосы, прерывистое дыхание на макушке.
Я с усилием оторвалась от желанных объятий, только чтобы заглянуть в глаза и получить там все ответы. Все такие же серые, глубокие… Краем глаза заметила движение позади его светлости и тут же его брови удивленно сошлись на переносице, а сам он замер, пронзенный вражеским мечом со спины. Не всех снящихся противников убрала, не досмотрела… Арн Шентия вздрогнул и исчез вместе со своей сферой-сновидением.
Я снова осталась одна среди бескрайней бездны звезд в пустом пространстве.
– Греттен! – заорала я.
Долгий диалог с мансом с уточняющими вопросами – похоже, сухая лаконичность у него с унвартами общая – свелся к следующему. Людям порой снится собственная смерть, и это нормально. Снятся прошлые битвы или ожидание будущих. Накладывает отпечаток болезнь. Нет, нельзя по настоящему умереть во сне. Нет, ничего из того, что происходит во сне, не отражается в реальности на физическом состоянии спящего. Этот сон он запомнит, да. Потому что вмешалась, чужое воздействие всегда оставляет след в памяти. В подсознании? Может быть. Возможно, теперь засядет потаенная мысль: обрести тебя – равно смерть.
Манс говорил совсем не то, что я хотела слышать.
Я сторожила сон-сферу его светлости до самого утра. Увы, безрезультатно, будто арн Шентия выкинул сон из своей жизни, как нечто ненужное, необязательное.
Отныне мои дни были лишь прелюдией ко сну. В реальности все равно ничего не происходило, я лишь смиренно ждала проверки и экзамена.
– Ардинаэль? – робко позвали меня из-за закрытой двери.
Туалет на первом этаже женского общежития. Я только что вышла из кабинки, хотя бы сюда вездесущим охранникам не было хода. Слоняясь днем по Академии без всяких целей, забредала в самые неожиданные уголки, как сейчас.
Створка соседней кабинки приоткрылась, из-за нее выглянула обеспокоенная белокурая мордашка, быстро осмотрелась.
– А, твое высочество, – хмыкнула я. – Не беспокойся, уже ухожу.
– Нет, не уходи, – Вилария, озираясь по сторонам, все же выскользнула из укрытия.
В воздухе повисло молчание. Говорить нам решительно было не о чем. Что ей сейчас-то нужно? Я повернулась к умывальнику сполоснуть руки, та мялась позади в отражении зеркала. А она немного изменилась за эти два месяца, отметила я. Наряды по последней моде (а мода иногда преподносила такие выкрутасы, что оставалось лишь посмеиваться) сменились новым элегантным стилем. Более сдержанным, но и более изысканным. Под стать будущей императрице. Исчезла вечная презрительная полуулыбка и надменный взгляд. Да, крепко ее семейной жизнью приложило…
– Мой двоюродный дедушка был последнимkilde til d?den, – наконец решилась она. – В нашей семье о нем не вспоминают, даже из родословной вычеркнули.
–
– Но мой родной дедушка все равно мне однажды рассказал…
Вилария снова неловко замолчала. Я повернулась к ней, выжидая. Наверно, ей всю смелость пришлось собрать, чтобы заговорить со «страшной Наследницей Тьмы». Зачем только?
– Очень подробно рассказал, у него на глазах все происходило. А ты… ты не такая, понимаешь? – выпалила она. – Ничего общего. Ну да, магия у тебя пугающая, и сама ты очень странная… Но ведешь себя совсем не так, как дед описывал. А знаешь, как я боялась, когда тебя в учебе восстановили и у тебя магия вдруг появилась?! И во дворце еще когда с мечом в руках увидела… Брат деда впадал в ярость из-за каждого косого взгляда. А ты ничего плохого мне не сделала…
– Вилария, ты сама себя наказала, оговорив тогда. Собственным страхом, – я оглядела ее с сожалением. – И раз понимаешь это, то мне достаточно.
– Я ревновала, – прошептала она. – Ужасно, ужасно ревновала!
– Ну, убедилась наконец, что мы с наследником не шашни крутим? – холодно осведомилась я.
Та кивнула. И посмотрела как-то по новому, с сочувствием.
– Я видела вас… Нет, я не про Аландеса. В тот вечер, во дворце, когда были помолвки. Это так ужасно… Как вы смотрели друг на друга, ну… с арном Шентией. А вас – с другими заставили…
– А вот это не твое дело.
– Да, да… Я просто хотела сказать, что мне жаль. Это так странно, но ты одна тут говоришь со мной честно. Все остальные либо завидуют, либо подлизываются… И все думают, что я безумно счастлива с Аландесом, а он пугает меня все сильнее.
– Ну, с этой ролью ты вроде неплохо справляешься. Тебе ее теперь играть до конца.
Та грустно улыбнулась.
– С пирожными легче. Только пароль «Большой Эл» больше не работает. И… в общем, я думаю, тебя зря подозревают.
Я чуть не расхохоталась.
– Так ты ради пирожных всю эту жалобную песню завела?
Я покачала головой и направилась к выходу, охрана уже заждалась, наверно.
– Нет, стой! Я просто слышала кое-что… Тебе заблокировали магию, это правда?
Я нахмурилась, но она сбивчиво продолжила:
– Аландес говорил с кем-то по артефакту связи, я случайно подслушала… Что-то о том, чтобы обязательно кандалы, как только подвернется случай. И что-то про резерв, мол, когда разблокируют магию для проверки, то и делать ничего не придется, просто пусть боевики будут готовы… Я не поняла толком, но мне показалось, это они о тебе…
Я жестом попросила ее замолчать. Кто знает, как далеко от двери эта охрана. Потому что я вот как раз поняла.
Вот сукин сын… Последние пару недель меня постоянно провоцировали на эмоциональный выплеск магии. Подколки, насмешки, я даже удивлялась, чего это дружки Аландеса и сам он так осмелели. Я на это не велась. А расчет наследника состоял в том, чтобы как можно раньше надеть на меня кандалы Тротта.
Особенность моей магии – помимо того, что она на редкость сильна, так как Изначальная, – еще в том, что ее слишком много. А при таком резерве ее нужно использовать регулярно, иначе копится и сама рвется наружу. Несколько дней во дворце без тренировок непременно обернулись бы выплеском магии прямо наMiddag kjaere, но тогда помешал антарин и закончилось лишь обмороком. Арн Шентия вовремя это понял, потому похитил, чтобы дать мне возможность избавиться от лишнего, не подвергая опасности дворец.