Право на месть
Шрифт:
Стоп. И я ведь тоже.
Пусть я ни крыжта не понимаю в целительстве, да и вообще не умею обращаться со своей белой стороной магии, но ведь магия Изначальная универсальна. Как сказал Хельме про мою Тьму: «на все сгодится», так и со Светом должно быть так же. А в многогранности черного озера я уже не раз убедилась – оно действительно было способно на все. Только, в отличие от Тьмы, Свет Изначальный вреда не нанесет.
Я замерла, раздумывая. Я ведь совершенно не умею с ним обращаться, а если только хуже сделаю? Но если мне одно его присутствие дарило столько тепла и спокойствия, неужели на другого светлого
Пиявки заволновались. Точно, они ведь порождениясангинем магике. Даже вампир Воракис, высшее дитя магии крови, не смог противостоять одной-единственной искре Света Изначального, влитой в магический белый меч арна Шентии. Я вас не трону, козявки, только не расползайтесь далеко, если у меня ничего не получится. Затаив дыхание, прижала ладонь к освободившейся от нечисти груди, влила самую малость сырого Света, думая лишь о том, чтобы магия сама сообразила как действовать. Все-таки, бесконечное время во снах можно было и на другие книги потратить. Только кто же знал, что Свет так скоро снова окажется со мной.
Под ладонью мерно и редко билось сердце и вдруг гулко ухнуло, забилось быстрее. Взволнованная, я тоже задышала чаще. Влила еще немного и кожа заметно потеплела, разгладилась, утратила свой серый оттенок. Кажется, бескровные губы тоже чуть порозовели.
Боги-многие! Нет, богам я клясться не стану, много чести… Самой себе. Первое, чем займусь, когда все это закончится, – стану учиться лекарскому делу. Если даже сырая светлая магия на такое способна, то что же…
Что дальше – я не успела подумать. Сильные руки обхватили меня со спины, прижимая к себе, ловя вслепую губы. И снова вырвалась, ликуя, искристая магия, теперь уже вместе с порывистым дыханием, не только из ладоней, напитывая обоих живительной силой.
– Действительно, сильный некромант, Никас не обманул, – прошептали, улыбаясь, горячие губы мне в ухо, когда наконец разорвался поцелуй, и я вжалась носом в шею Ронарда. – Мертвого из могилы поднимешь.
Я лишь всхлипнула, услышав родной голос, не смогла сдержать эмоций. Ронард мягко повернулся, подхватив меня, укладывая рядом и нависнув сверху. При этом очень узкая кровать – деревянный нарост в крохотной каморке – как-то сама собой расширилась. Эти дома-деревья, похоже, действительно способны на многое. «Условно разумные», как величала Мекса и теммедрагов, и моего Греттена.
– Вы… Вам лучше? – не придумала ничего умнее, как спросить об очевидном.
Вместо ответа вновь невесомо скользнули губы по щеке, распахнулся глубокий серый омут, чарующий, влекущий. Утонули вместе: я в нем, он во мне.
– Это наваждение определенно лучше. Последнее было кошмарным… Ты мне так часто снилась…
– Я знаю. Я убила Вас, простите… Вы застряли где-то… Мне показалось, так нужно. Но это были не просто сны.
Объяснений и не потребовалось, арн Шентия сам прочитал все в моих глазах. Сначала с удивлением, затем с внезапно пришедшим пониманием.
– Так это ты спасла меня, Ардина, – глухо прошептал он.
– Мы почти квиты, – слабо улыбнулась я. – Только с меня еще пара-тройка раз.
– Зачту разницу в дополнительный миллион поцелуев.
И новый отсчет немедленно начался.
Такие нежные поначалу, осторожные и невесомые поцелуи, от
Это не осталось незамеченным, Ронард заметно напрягся, замер на мгновение, поймал мой взгляд. Не знаю, что он увидел в моих глазах, смущения и неловкости там точно не было. Может быть, потому, что мы в диком свободном Лесу, где слетает вся шелуха этой надуманной людской нравственности, обнажая животные инстинкты?
Не давая ему опомниться, сама впилась глубоко в губы, требовательно, не оставляя места сомнениям. Первая скользнула язычком в горячий рот, нагло, напористо, приподнимаясь навстречу нависшему сверху телу. Реакция последовала незамедлительно: меня бережно, но с силой опрокинули обратно, вжимая в мягкий мох, служивший матрацем, перехватывая инициативу. Уловила взгляд – в потемневших глазах блеснуло что-то звериное, дикое, ненасытное. А следом голодные губы уже терзали мои, жадно, едва не до боли, сплавились воедино языки, и все мало, мало!
Дрожь волнами расходилась изнутри – не магия, нет, что-то совсем иное. Пытаясь усмирить ее, прижалась еще крепче, зарылась рукой в темные волосы, другой обожглась об обнаженную кожу на спине, скользнув под мешающую ткань рубашки. Нет, не унять – от моих прикосновений по его телу пробегает такой же озноб, только сильнее каменеют мышцы, заставляя выгибаться как от пытки…
– Еда. Тебя долго не было, – где-то на краю сознания прозвучал голос Мексы.
Распахнула глаза, но нет, не мне одной послышалось.
– А. Тут оставлю, – она невозмутимо сгрузила кувшин и какие-то свертки на пол. – Холодным мясо тоже вкусное будет.
Ушла, как и появилась, бесшумно. Это отрезвило обоих, а от запоздалого осознания того, в каком виде нас застукали, у меня вспыхнули щеки. Ронард рухнул рядом на спину, и от перенапряжения оба, не сговариваясь, зашлись в нервном смехе.
– В Лесу все так просто…
– Я бы хотела жить здесь… Свобода. И никаких условностей.
– Если захочешь – будем.
Замолчали оба, понимая. Нет, все совсем не просто. Нельзя спрятаться здесь навсегда, от кары богов не убежать. Но я заключила сделку с одной, меня принял второй, договорюсь и с третьим. Грустно улыбнувшись, предложила переключиться на еду. Я не ела со вчерашнего дня, а его светлость, похоже, внезапная активность снова подкосила. Мне столько хотелось рассказать, еще о большем спросить, но все мои собственные переживания вдруг показались такими незначительными. Есть только здесь и сейчас, а на текущий момент есть более насущные проблемы.
– Астарх не хочет заключать новый союз с Империей. Он сказал мне утром, что…
– К гроршам астарха. Я здесь не поэтому. И ты, теперь я знаю… Среди ныне живущих магов ни у кого нет столько Света Изначального, сколько у тебя, у остальных лишь жалкие крохи. И обвинения вkilde til d?denне на пустом месте возникли, я только потом это понял. Что она забирала весь твой Свет... Не половину, не часть, не сколько сама предложишь... Сагарта. Я даже не могу представить, каково тебе было – потерять часть себя, вновь договариваться с собственной Тьмой. А я даже не смог быть рядом…