Право на отцовство
Шрифт:
В больнице куда я приезжаю суматоха и полно людей. Миша ждёт меня на крыльце и поясняет, что возле площади случилась какая-то серьезная авария и всех пострадавших везут сюда.
Я киваю и стараюсь держать себя в руках, но не смотреть на его покалеченное лицо не могу. Оно, несмотря на оказанную медицинскую помощь, всё ещё выглядит жутко: распухшее веко и нос, разбита губа и левая скула. Амир переусердствовал. Знал ведь, что имел перед ним преимущество и всё равно бил. Я не раз видела его в гневе. Обидчиков он молотил до тех пор, пока его не разнимали:
Я вызываю такси и еду вместе с Мишей в сторону его дома. Делаю это лишь из добрых побуждений, потому что этот человек мне небезразличен несмотря на то, что мы больше не вместе. Миша дал мне многое, и я всегда буду помнить только хорошие моменты между нами.
Такси довозит нас достаточно быстро. Я открываю дверь автомобиля, выбираюсь наружу и жду, пока оттуда осторожно выйдет Миша. Ему больно это видно. Он часто зажмуривает глаза и кривится от боли. Наверное, сильно болит голова… А может и всё вместе.
– Ты как? На этаж самостоятельно поднимешься? – спрашиваю его.
– А ты? – удивляется Миша.
– Не зайдешь ко мне? Я мог бы угостить тебя чем-нибудь сладким и показать ремонт в комнате. Забавно, что теперь эти персиковые обои никому и даром не нужны.
– Миш… Я не могу подняться, прости, - резко мотаю головой.
– Скоро Сашка придет с занятий, да и ненужно это всё. Я уже сказала тебе, что не могу продолжить наши отношения.
– Я ответил тебе, что всё забуду и прощу. Вот увидишь.
Миша облизывает израненные губы и поднимает взгляд на свой этаж. Сейчас как никогда мне сложно с ним разговаривать, потому что мои слова звучат для него впустую. Он не воспринимает их всерьез.
– Ты виделась сегодня с Амиром? – спрашивает Миша.
– Разговаривала?
– Нет. Нет, он ничего мне не сказал, потому что находится вне зоны доступа.
Стараюсь не врать и честно отвечать на его вопросы, потому что он заслужил слышать от меня только правду какой бы болезненной она не была. Я вовремя вспоминаю о том, что специально надела на палец помолвочное кольцо, чтобы при случае вернуть. Оно красиво поблескивает при дневном свете, но я всё же снимаю его и протягиваю Мише:
– Вот, возьми.
– Ты окончательно решила? – хмурится он.
Видно, что любая его мимика отдается болью.
– Прости. Мне очень жаль.
Миша не прикасается к кольцу, просто разворачивается и направляется к подъезду. Начинает искать в кармане ключи, а я тем временем вызываю такси с помощью приложения.
– Амир попользуется тобой и бросит, - звучит от Миши напоследок. – Он никогда так сильно как я тебя не любил. И вряд ли полюбит.
***
Домой я приезжаю словно выжатый лимон. Сашка вместе с мамой к тому времени вернулись с занятий. Дочь спрашивает приедет ли сегодня на ужин папа, а я не знаю, что ей ответить, поэтому говорю, как есть, что его номер недоступен.
Поблагодарив маму за помощь, провожаю её домой. Она пытается поговорить со мной начистоту, но я сейчас слишком потеряна, чтобы вести беседы о будущем. Амир всё ещё вне
На полном автомате готовлю ужин, завариваю чай с лимоном и зову к столу Сашу. Как вдруг в прихожей слышу трель мобильного телефона. Увидев на экране номер Амира едва не подпрыгиваю от волнения.
– Здравствуй, Соня, - звучит его голос.
Кажется, он куда-то спешит. На заднем фоне шумно, поэтому мне приходится прижать телефон к уху, чтобы расслышать каждое его слово.
– Амир! Амир, что случилось? Где ты?
Волнение переполняет меня. Не знаю, как объяснить это словами, но внутри селится такая тревога, что голос дрожит и то и дело срывается на плач.
– Пытался дозвониться тебе, но ты не брала трубку, - объясняет Сабитов. – Я вынужденно улетел в Москву.
Я опускаюсь на мягкий диванчик в прихожей и прикрываю глаза. В столице у него своя жизнь, а в нашем городе он лишь временно. А ещё, Миша сказал, что Амир меня никогда не полюбит. Он прав, возможно, и эти слова прочно засели в моей памяти. Я ведь так долго ждала его взаимности, но со временем поняла, что зря.
– Кто теперь за главного в «Строй-Инвест»? – спрашиваю первое, что приходит в голову.
– Даня. Кто же ещё?
– Я могу выйти на работу уже завтра.
– Прошло слишком мало времени после операции, Сонь. Прошу тебя, больше отдыхай и ешь витамины.
– Я отлично себя чувствую! – перечу ему.
– К тому же у меня на работе нет физических нагрузок.
– Мой ответ – нет. Запрещу охране впускать тебя в офис.
– Пожалуйста, Амир. Я только на полдня...
В конце концов, убежденный моими доводами, Сабитов сдается. От его голоса странным делом ползут мурашки по коже. Я замолкаю и так сильно хочу поговорить с ним откровенно, раз мы уже начали.
– Скажи, что произошло у вас с Мишей, Амир? Я видела его лицо. Это… это ужасно. Я же просила тебя.
– Маленькая моя, это не твои проблемы, - отвечает Амир с особой нежностью. – Наши с Мишей. Тебе не о чем волноваться.
Меня злит, что ни один из них не говорит мне правду, но я обещаю себе, что как только выйду в офис разберусь со всем сама. Наверняка Леночка в курсе произошедшего.
– Ты улетел к ней? – внезапно спрашиваю я.
Прикусываю язык, но уже слишком поздно. Эмоции играют впереди меня. Если это так, то я пойму его. Сабитов взрослый мужчина, который имеет свои потребности.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты улетел к Раде?
Болезненно закусываю губу, чтобы сдержать стон. Я хочу услышать от него правду и одновременно боюсь. Глупая, глупая Соня. Ну какое тебе дело к кому он улетел?
– Сонь, я улетел по работе. У меня склады загорелись, приехала проверка, - спокойно отвечает Амир. – После той ночи в Испании у меня никого кроме тебя не было. И не будет.
В грудной клетке моментально становится тесно. Сердце разбухает до огромных размеров и стучит так часто, что теряются все слова и мысли.