Право на шанс
Шрифт:
Князь повстречался мне на первом этаже. Он стоял у лестницы, держа в руках мешочек с красными завязками, и смотрел в распахнутое из-за жары окно. Да, снаружи моей бывшей темницы жизнь шла своим чередом, я же не представляла, заканчивается лето или начинается.
Следовало считать дни? Спустя несколько недель после того, как дверь моей комнаты захлопнулась для меня навсегда, эта светлая мысль тоже пришла мне в голову. К сожалению, на первых порах я не думала, что останусь пленницей настолько долго, и не придавала значения времени.
Одного моего появления оказалось достаточно, чтобы князь побледнел и рухнул на колени. Я не собиралась ему мстить, честное слово! По большому счету я сама согласилась закрыть глаза на все странности роскошного времяпрепровождения. Если бы богатство и положение в обществе не вскружили мне голову, можно было бы заметить множество свидетельств того, что происходит нечто неправильное. Оглядываясь назад, я видела фальшивые улыбки родителей, их наигранные жесты и показушную заботу, слышала лживые слова, не обманувшие бы и ребенка. Жаль, блеск драгоценностей прекрасно сглаживал неровности.
Я сбежала вниз по лестнице и почти миновала князя, когда он в испуге поднял руки, закрывая лицо. Мешочек, призывно позвякивая, продолжал болтаться в его пальцах, красные завязки вызывающе извивались, словно дразня меня.
«Плата для чистильщика!» – мелькнуло в мозгу.
Это стало последней каплей. Страх, разрывавший сердце, ушел, и на его месте запылала самая настоящая ярость. Для них я уже не существовала. Ни богов, ни людей не заботила моя судьба.
– Стоило позволить мне подохнуть от голода! – выкрикнула я, впечатав хозяину Тавенны звонкую пощечину.
Оплеухи у меня получались знатные, недаром я столько тренировалась на вечно околачивавшихся во дворце благородных девицах, посмевших чем-то меня задеть. Ни у одной из них не хватало мужества дать сдачи или кому-нибудь пожаловаться. Они называли себя моими подругами… Похоже, лицемерие было частью этикета.
Мешочек оказался тяжелым, а пальцы князя, несмотря на его страх, цепкими. Я потратила несколько драгоценных мгновений, выдирая неожиданную добычу, и это позволило палачу окончательно очухаться.
– Стой! – его звонкий голос никак не вязался с грубым, словно вылепленным ребенком, лицом и вкрадчивыми движениями. – Тебе некуда бежать!
«А то я не знаю! Банальность за банальностью, аж неловко!» – нас разделяли шаги, но рядом с выходом я снова ощутила себя запросто управлявшейся со всем на свете княжной.
Пробежав мимо тяжелой двустворчатой двери, я выпрыгнула во второе открытое окно, благо его размеры позволяли проскочить и всаднику на лошади. Здесь меня ждал неприятный сюрприз: цветник, в день моего совершеннолетия бывший клочком земли с редкой зеленой порослью и куцыми кустиками, превратился в заросли роз. Впрочем, по сравнению с чистильщиком их шипы не значили ничего.
Не снижая скорости, я пролетела сквозь кусты и заорала, глядя на свои голые руки, изборожденные глубокими царапинами.
Зарлат степенно вышел сквозь дверь и остановился. Стражники у ворот старательно таращились на травку и мостовую, несколько праздных дамочек запищали и скрылись в саду, даже какой-то незнакомый смуглый господин со странной ухмылкой на лице, вылезший из только что подъехавшей кареты, отвел глаза.
Я зло ощерилась. Нетушки, даже не надейтесь остаться в стороне! Можно отвернуться, заботясь о собственной шкуре, но нелегко делать вид, будто ничего не происходит, в ответ на прямую просьбу.
Время, проведенное взаперти, сделало меня слабее старухи. Раньше расстояние между зданием дворца и воротами было сущей мелочью, сейчас же колени задрожали на полпути, а легкие вспыхнули огнем и напрочь отказывались дышать. Я ковыляла, судорожно глотая воздух и не думая о том, какое впечатление производит моя раскрасневшаяся физиономия с открытым ртом. Позади неторопливо вышагивал палач.
– Кто она? Синюшная, как утопленница, – произнес незнакомец у кареты, хотя я могла поклясться: его губы не шевельнулись. – Воровка? Поэтому за ней бежит чистильщик?
– Откуда мне знать? – на этот раз приезжий открыл рот. – Не влезай ни во что, Ферн.
Людей, разговаривавших с собой, я встречала и раньше. Некоторые из них развлекали публику чревовещанием, другие доживали свой век под надзором родственников или слуг. И пусть тот смуглый мужчина не выглядел безумцем, зрителей для его представления здесь не было.
«Бедняга! Еще молодой, а разум, как говорится, тю-тю. Очень удачно… Карета богатая, должно получиться», – заключила я и изменила курс прямо на него.
– Беги быстрее, копуша! – Я отчетливо услышала шаги за спиной и поняла, что палач, очевидно, догадался о моей задумке. – Нет, она же настоящее дитя черепахи и улитки! А чистильщик неплох… Эй, папаша, тебе тоже не помешало бы заняться упражнениями!
Скошенная при самой земле трава казалась глубоким мхом, в котором утопали ноги, а проклятые цветники, равномерно разбросанные по двору согласно приказу нынешней княгини, превратили мой путь в настоящую полосу препятствий. Розы… Предполагалось, они должны нравиться каждой девушке, но тогда их бутоны, вобравшие в себя все оттенки красного, я бы назвала самой уродливой вещью на свете.
– Уклоняйся, гусыня! Влево… Резче! Умница! О! Вот мартышка! Как можно потерять туфлю на ровном месте? – Благодаря комментариям господина, баловавшегося чревовещанием, я словно видела себя в зеркало. Не сказала бы, что отражение обнадеживало. – Чего ты хромаешь, растяпа? Нет, не возвращайся! У-у-у! Невозможно! Как ты дожила до своих лет, если не умеешь думать? Сбрось вторую и беги! Что ж ты творишь, безмозглая? Не на дорожку! Понравился гравий твоим пяткам? Давай влево! Не оборачивайся! Петляй, если хочешь его опередить!