Право на свободу, право на любовь
Шрифт:
Кристина и правда уже ждала меня в комнате. Совсем как в Школе она сидела на подоконнике, подобрав под себя ноги, и соскочила только чтобы поприветствовать меня. Я отмахнулась, с грустью глянула на вновь обетованный подоконник, свое платье и Кристину.
— Давай помогу? — предложила она. Судя по тому, как быстро она управилась с усаживанием и меня на свое любимое место, ей не впервой было заползать в платье.
— Ты что-то хотела? Эйстон сказал…
— Я хотела увидеть подругу, если это, конечно, позволительно, ваша
— Вам, миледи, позволено все и даже больше, — в тон ей ответила я, с удовольствием наблюдая, как Тина облегченно выдыхает, сбрасывая с трудом удерживаемую маску. Да уж, врать особенно близким людям сложно. И пусть мы знакомы не так долго — мы из одной команды.
— Кирин, я так рада тебя видеть, — призналась девушка. — Я думала, ты уже не будешь прежней.
— Не буду прежней?
— Хельдеран изменился после первого публичного выступления. Я боялась, что и ты…
— Нет, я останусь с вами. Но… Хель продолжает общаться со своей командой. Они даже в школу едут в одной вагоне.
— Эта традиция, — грустно заметила Кристина. — И общаться он продолжил только с Димитрием. Но тот ему полезен. А чем тебе могу быть полезна я?
— Видимо, есть чем. Мне разрешили с тобой дружить. — Я думала насмешить ее подобным заявлением, но девушка только кивнула.
— Это хорошо. Значит, нам позволено видеться.
Повисло молчание. Напряженное, тяжелое, пусть это было невозможно, но я чувствовала, как на плечи давить невидимый груз, видела как нас отделяет стена отчуждения, как растет пропасть между нами. И я понимала Хеля. Понимала и принимала его выбор, его поступок. Потому что и я сама, сидя сейчас с Кристиной, видела пропасть между нами и понимала, что она будет расти. Расти с каждым днем.
Мы и раньше не были откровенны в большей, чем того требовала команда, степени, а ныне… Дворец терпит только ровню. А мы уже никогда не будем на одном уровне. И не были.
— Дэйн, Тордак? — Я не знала о чем еще говорить. С одной стороны хотелось спросить совета, с другой — я сомневалась, что Тина ответит честно, что она поймет, что… Этих сомнений было слишком много.
— Дэйна вызвал отец, будет проводить головомойку.
— За что?
— За то, что упустил тебя.
— Упустил?
— А ты не заметила? Он же весь месяц о тебе пекся, помогал, беседой развлекал, — Тина усмехнулась и совсем уж неподобающе для друга добавила: — Его отец хотел, чтобы вы подружились. Но результатов Дэйн не добился, когда это было возможно, а уж теперь…
— Подожди, значит Дэйн так поступал?..
— Отец приказал, — с каким-то удовлетворением проговорила Кристина.
— Зачем ты мне это говоришь? Он же твой друг. Вы давно знакомы.
— Да, он мой друг. И по-дружески я оказываю ему услугу. Чтобы ты знала и сразу пресекла любые попытки. Его отец смирится — а Дэйн не будет выглядеть глупо.
— Хорошо, я постараюсь сохранить его репутацию.
— Постарайся. Твоя уже никогда не изменится. Дочь императорской семьи — это навсегда. И поддержка
— Звучит лучше, чем все есть, — призналась я, обнимая коленки. К счастью, платье было без корсета и можно было спокойно наклоняться, не напоминая раскладушку.
— Долг перед семьей. Об этом говорят только внутри рода, — хмыкнула Тина. — И у меня он есть. Но, если ты претендуешь на поддержку семьи, то должен чем-то жертвовать во имя ее процветания.
— Тебе уже огласили твою жертву? — спросила просто, чтобы поддержать разговор.
— Да. Если ты не выбираешь Актора Лейворея, семья отправляет ему предложение о браке.
— Актору?
— Да, он выгодная партия. Отец не хочет упускать шанс. Дядя обещал поспособствовать. Ты же не станешь выбирать его?
— Нет.
— Вот и славно.
Кристина соскользнула с подоконника и помогла спуститься мне.
— Я хотела пригласить тебя на чай.
— Это очень мило, — натянуто улыбнулась.
— Ты не против еще одной гостьи? Она скучает во дворце, пока Арье пропадает по делам.
— Нет, ты можешь пригласить всех, кого считаешь необходимым, — вежливо проговорила я, все еще обдумывая помолвку Кристины и Актора. Но ведь он ей совсем не нравился? Как можно так резко менять даже не мнение — перечеркивать всю жизнь.
Из покоев Кристины мы не вышли — всего лишь прогли в другую комнату, где на полу, за низеньким столиком, сидела девушка. Темноволосая, с длинными, аккуратно подстриженными волосами, челкой, скрывавшей лоб. Она медленно отпила из небольшой круглой чашки, поставила ее на столик и поднялась, давая возможность разглядеть ее лицо.
Я непроизвольно отступила: никогда я не верила в призраков, но сейчас готова была поверить. Передо мной стояла Сведрига. В дорогом платье, с прической, с драгоценностями на запястье и шее. Она кивнула, приветствуя, Кристине, перевела взгляд на меня и побелела, как лист бумаги.
— Кирин…
— Рига…
— Вы знакомы? — недоуменно спросила Кристина, наблюдая, как две ее знакомые сравниваются цветом лица с первым снегом.
— Да, — выдохнула я, с неверием глядя на Сведригу. Это была она. Моя соседка, моя подруга, та, кто поддерживал меня в трудные минуты и не давал шагнуть к грани. Это была именно она. Здесь. В проклятом дворце, который она так не любила, который считала символом тирании.
— Сведрига, — негодованием Кристина обратилась к гостье, — ты же просила познакомить тебя с ее светлостью, а оказывается вы знакомы. Так я напрягалась зря?
— Нет, не зря, — я благодарно улыбнулась хозяйке покоев. — Если бы не ты, мы бы не встретились. Спасибо.
Сведрига молчала. Постепенно бледность уходила с ее лица, но улыбка так и не появилась. Даже наоборот: в ответ на мою — она стремительно погрустнела и отвела взгляд, как будто чувствовала за что-то вину. Но… если она винит себя за то, что оказалась во дворце — здесь и я не безгрешна. Мы обе оказались впутаны в хитросплетения жизни императорской семьи, ведь Рига же здесь с Арье, если припомнить слова Кристины.