Право на защиту
Шрифт:
— Ну и идем, чего время терять.— Мыльников встал. Настрой у него был решительный.
Виригин критически глянул на перстень-печатку Мыльникова. Этого мужики точно не оценят.
— Борь, ты бы перстень снял.
— Разумно. Молодец, Максим!
Мыльников снял с пальца вызывающий перстень, сунул его в ящик стола. Добавил:
— И портфель белый — пафосно слишком. Тоже оставлю.
Виригин с грустью подумал о своем костюме. Тут уж ничего не поделаешь. Или?..
— Пиджак сними, да и все,—
Максим, однако, ничего смешного в этом маскараде не видел. Непривычное дело: для разных людей по-разному одеваться. Неужели ему всерьез придется осваивать эту хитрую науку? В сорок-то пять лет...
Опытный опер Любимов, шельмец, брюки дорогие на Виригине разглядел. Посмотрел, оценил, подивился. Ничего не сказал. Виригину стало неловко. Он и так ощущал себя не в своей тарелке, а тут вообще... Он отвернулся, уткнулся в график дежурств, где больше не было его фамилии. И не будет. Мыльников вытащил из пакета бутылку хорошего коньяка.
«Слишком дорогой,— подумал Виригин.— Нужно было выйти с ним в магазин и проконтролировать. Этот — слишком дорогой. Прокололся Борис...»
— У нас рабочее время,— Рогов кивнул на часы,— в самом разгаре...
— Ну, потом выпьете... — улыбнулся Мыльников.— За наше с Максимом здоровье.
Виригин сделал над собой усилие и тоже улыбнулся.
Разговор не клеился.
Ребята не слишком были настроены делиться с адвокатурой подробностями следствия. Какого черта? На три буквы из вежливости и уважения к Максиму не посылали, но и беседу особо не поддерживали.
— Он что же, вот так взял сам и признался? — вкрадчиво подкатывал к Любимову Мыльников.— Что-то вы, мужики, темните.
«И фамилия у Борьки — Мыльников,— с неожиданной антипатией подумал Максим.— Без мыла пролезет...»
— Чего нам темнить? — помрачнел Любимов. Он явно сдерживал себя. Пока успешно.
— Я сам двадцать лет в следствии оттрубил,— Борис говорил игривым фамильярным тоном.— И все ваши оперские прибамбасы знаю.
— Да чё ты знаешь? — уже грубо спросил Жора.— Ты чего, нас «колоть» вздумал? Прибамбасы... Сам ты прибамбас.
— Да ладно, не обижайся,— примирительно улыбнулся Мыльников.— Я всегда оперов понимал. На вас все держится.
— А то мы не знаем! — хмыкнул Рогов.
— Макс, вам чего надо? — Любимов повернулся к бывшему коллеге. Подчеркнуто встал к Мыльникову задом.
— Хотели детали уточнить,— хмуро ответил Виригин, глядя себе под ноги.— Здесь все чисто?
— Чище не бывает,— отрубил Любимов.
— Кроме признания, есть еще показания его друга. Как он алиби клянчил,— пояснил Рогов.— Плюс стеклышки.
— Какие стеклышки? — обеспокоился Мыльников. Признания всякие —
— От часов Брилева,— сказал Вася.— Ему доцент на месте убийства тикалки разбил, а мы осколки нашли. Час на коленках ползали.
Рогов не стал добавлять, что нашел стеклышки лично он.
— С понятыми, как положено,— буркнул Любимов.— А вот почему вы считаете, что мы вам все это рассказывать должны, а?..
Любимов задавал вопрос чисто риторический. Имелось, скорее, в виду, что гостям пора знать честь. Но Мыльников понял вопрос по-своему:
— Так я ведь к чему, мужики. Клиент наш хорошие деньги за сына платит. Поэтому, если здесь чего не так, пусть лучше «глухарем» зависнет. Хрен с ним. Одна палка погоду не сделает. А вы по штуке баксов получите.
Под «палкой» имелась в виду единичка в статистике раскрываемости преступлений.
— Здесь все так,— Жора произнес эту фразу веско, четко и даже уже с некоторой угрозой в голосе.
— Очень жаль. Только ведь стеклышек в парке много... — почесал нос Мыльников.
— Экспертиза была,— возразил Рогов,— Всё там ясно, Борис Авдеевич.
— Они ведь при нашем бардаке и затеряться могут,— поднимаясь, Мыльников прибегнул к последнему аргументу.
— Мы покараулим,— пообещал Рогов.— Спасибо, что предупредил...
— Поехали, Максим Павлович.— Мыльников поднялся со стула.— Нам еще в прокуратуру к следователю, а после в изолятор к Брилеву...
Виригин молча пожал руки Любимову и Рогову. Мыльников вежливо раскланялся, но руки оперативникам протягивать не стал. Не рискнул.
— Пузырь свой заберите... коллеги,— бросил Любимов в спину посетителям.
Те не оглянулись.
— А веревка есть? — спросил Любимов Рогова, когда за гостями закрылась дверь.
— Веревка? — удивился Рогов.— Откуда? А, ну... Утром у Семена видел в вещдоках. А что?
— А успеешь за минуту сбегать?
— Это что, экзамен на ГТО? — еще больше удивился Рогов.
— Вась, пожалуйста...
Рогов пожал плечами и... успел. Интересно было, что Жора задумал.
Любимов обвязал веревкой горлышко коньячной бутылки, спустил ее из окна...
Рогов проводил бутылку сожалеющим взглядом. Сам же еще и за веревкой бегал, лопух. И что там Семен теперь всем расскажет: ворвался Рогов, схватил со стола вещдок, исчез... Ни слова не говоря...
Коньяк промелькнул перед глазами Виригина и уткнулся ему в грудь. Максим машинально схватился за бутылку. Жора в этот момент отпустил свой конец веревки.
— Ладно, сами выпьем,— устало сказал Мыльников, открывая дверцу «ауди».— Садись...
Виригин забрался в салон.
— Суровые у тебя друзья, Макс— Адвокат повернул ключ зажигания.