Право первого хода

Голубев Сергей Александрович

– Деньги?.. – удивилась Вика. – Какие деньги? Нет, он…

– Ну ладно, – перебил ее, не дослушав помятый, – это мы с ним сами разберемся. Ты это, тогда… ты… У тебя рублей пятьдесят не найдется?

– Пятьдесят? – переспросила Вика. – Пятьдесят найдется.

– Ну, ты тогда дай мне… заимообразно. Вадим потом отдаст.

– Да, пожалуйста.

Вика открыла сумочку и, не доставая кошелька, принялась разыскивать там пятидесятирублевую бумажку. Почему-то ей не хотелось,

чтобы этот человек видел ее деньги.

– Вот, возьмите.

– Ага!.. помятый несколько оживился. – Вот хорошо. Тогда я сейчас… Дверь мне открой, пожалуйста.

3

Что касается Шкета с Блохой, то положение у них было, пожалуй, еще похуже, чем у Вики. Если у той еще оставалась надежда, пусть и смутная, что все-таки как-то разберутся, то ни Шкета, ни Блоху подобные мысли не грели и не утешали. Никто ни в чем не будет разбираться, да и не в чем тут разбираться. Они и в самом деле виноваты – запороли дело, подставили людей, и если эти люди теперь спустят с них шкуру, то будут совершенно правы.

Выйдя из того дома, они некоторое время молча брели куда-то, не задумываясь о направлении и не выбирая дороги. Им было все равно куда идти – все пути вели в никуда.

В конце концов, их внимание привлек светящийся островок круглосуточного киоска, где хмурый ночной продавец сунул им через решетку бутылку водки, судя по цене – подпольного разлива. Но в данную минуту это меньше всего волновало приятелей. Взяв еще пару одноразовых стаканчиков, они устроились тут же, под навесом и быстро, без всяких там тостов и не чокаясь выпили по стакану этого горького, но необходимого лекарства.

После второго на душе и впрямь стало полегче и даже стали прорисовываться кое-какие перспективы.

– Кент у меня живет в Архангельске, – сказал Шкет, разлив еще понемногу и вертя в руках бутылку с остатками жидкости. – На сухогрузе ходит. Вот житуха!.. он уже полмира объездил. А что, слушай!.. Может рвануть к нему, а?.. Про него никто не знает. Я с ним в прошлом году в Крыму скентовался. А?!. – он толкнул кулаком в бок Блоху, понуро сидящего рядом.

– А если он в плавании? – спросил Блоха. – Да и вообще, кто нас возьмет? На буксир, разве что, палубу драить. Чтоб в загранку ходить, надо училище кончить, да и то не сразу берут. Желающих много.

– Вообще-то, да. – вынужден был согласиться Шкет. – Помнится, он, точняк, рассказывал, что два года все по северам ходил – ну, там, Тикси всякие, шмикси…

– Когти-то рвать надо, – продолжал рассуждать Блоха. – Тут нам больше не жить. Вот только – куда? И денег ни хрена нет.

– Тачки загоним, – пришла идея Шкету. – Я за свою пять штук отвалил, а она все семь стоит. Если по-быстрому, можно штуки за четыре…

– Эх, тупой ты все-таки, Шкет, – тяжело вздохнул Блоха. – Да ты не обижайся, – добавил он, видя, как вскинулся приятель, – нам сейчас нельзя друг на друга обижаться. Да я и не хотел тебя обидеть. Я так просто… Ну, ты сам подумай: мы на чем сюда приехали?

– Ну,

тачку поймали…

– А почему не на твоей, к примеру?

– Так моя, ты же знаешь!.. У нее же крыло помято. Еще с того раза, ну, ты помнишь…

– Ну, вот видишь? И моя у Васьки-Токаря в гараже. Кулибин херов. Только обещать… Так что тачки наши, Шкет, считай – тю-тю. В заложниках тут останутся. Забудь про них. И вообще, у нас есть только то, что на нас сейчас надето и что лежит в карманах. Нам даже домой зайти нельзя будет.

– Ты думаешь?..

– А хрен его знает. Ты, конечно, позвонил, что все в порядке. А где гарантия, что они уже не проверили? И вообще, может нас от самого дома пасут.

– Зачем?

– Да так, на всякий случай.

Шкет посмотрел на приятеля.

– Знаешь, брат, так ведь и рехнуться можно. Ну, в смысле, если бояться все время. Если пасут, значит все, последнюю пьем. Но только это вряд ли.

Когда бутылка закончилась, Блоха сказал.

– Спать хочется.

– Ну и что?

– А что, нам тут до утра сидеть?

– А куда идти-то? – возразил Шкет. – Домой нельзя, к телкам завалиться – бабок нет.

– Да ладно, все фигня!.. – обнял за плечи загрустившего друга Блоха. – Прорвемся! Свет не без добрых людей. Сейчас ломанем на Строительную, там в общаге переночуем.

– А пустят?

– А мы и спрашивать не будем. Там у меня одна знакомая живет, на втором этаже. Она нам окошко откроет. А до второго этажа там добраться – делать нечего.

– Ну, давай, – согласился Шкет, – ему, правда, совсем не улыбалось лезть куда-то на второй этаж, да еще и тащиться ради этого к черту на кулички. Он чувствовал себя уставшим и вялым. Он охотно лег бы прямо тут, на скамейке. А что?.. тепло.

А Блоха продолжал:

– У тебя дома-то деньги есть?

– Ну, есть немного. Штук пять-шесть.

– Зеленых?

– Да нет, наших.

– Да-а… ну ладно. На безрыбье, как говорится, сам раком станешь. Завтра позвонишь матери, скажешь, чтобы вынесла. Ну и паспорт, конечно, шмоток там чуть-чуть, на первое время.

– Ладно. – согласился Шкет. – Ну, пойдем, что ли?

– Сейчас… Я вот знаешь, что думаю? Надо будет Светке позвонить завтра.

– Какой Светке?

– Какой-какой!.. Этой, которая с Удавом… Мы же с ней друзья. В одном классе учились. Надо будет узнать у нее, как там… Ну, что там Удав, и вообще… много ли шухеру. А вдруг как-нибудь?.. А?..

И Шкет с удивлением почувствовал по голосу приятеля, что тот, кажется, все-таки на что-то надеется. И от этого ему и самому стало вроде как чуть-чуть полегче.