Право первой ночи

Айвори Джудит

— Приоткрой рот! — Он то и дело переходил с интимного «ты» на вежливое, официальное «вы».

Она неохотно повиновалась, и он приник к ее губам. Эдвина вдруг отчетливо ощутила бурлившую в нем неистовую, дикую силу, и ей стало страшно. Но сильнее страха было желание уступить этой силе, чтобы она поглотила ее без остатка. И Эдвина чуть-чуть раздвинула губы. В следующий миг его язык прорвался внутрь: откровенное, неожиданное вторжение на территорию, которую Винни всегда считала своей.

Она испуганно дернулась и на миг застыла в его объятиях. Но вскоре оказалось, что это вовсе не так отвратительно...

совсем даже не отвратительно. Она немного расслабилась. Пожалуй, скорее это ощущение можно назвать шокирующим... и довольно интересным. Почему-то ее бросило в жар. Да, она отчетливо почувствовала вкус Тремора и даже вспомнила апельсин, съеденный им сегодня за завтраком.

Не прерывая поцелуя, он умудрился обнять ее и крепко прижать к себе. Боже милостивый, Эдвина и понятия не имела, что бывают такие поцелуи. Он так нагло орудовал языком... Мик заставил ее трепетать всем телом от смутной тревоги, и в то же время она не могла отделаться от ощущения, что все это вполне естественно.

Мало-помалу «интересные» ощущения превращались в «завораживающие». Теперь, кроме губ и языка, в игру вступило все его большое, разгоряченное тело. Эдвина с удивлением обнаружила, что сама подалась вперед, но не для того, чтобы оттолкнуть его, а чтобы найти в нем опору: ноги не держали ее.

Скомканный подол платья все еще оставался поднятым до пояса, и тонкое сукно его брюк терлось о ее обнаженные ноги. Сильные ладони впивались ей в ягодицы.

Вдруг он слегка согнул колени и со всей силой вжался ей в пах. И еще раз. Потом еще. И еще. Из его груди вырвался глухой стон. Он не останавливался, и сильные рывки языка повторяли странный ритм его движений.

Самым ужасным было то, что Эдвина, абсолютно не представлявшая, что должны изображать эти ритмичные рывки, умирала от желания испытать их снова и снова.

Она слышала, как жарко и неровно он дышит, когда на миг отрывается от ее губ, чтобы припасть к ним с новой силой. И вдруг почувствовала, как он шарит рукой под подолом, пытаясь добраться до ее ног.

Но почему? Ведь все должно было закончиться поцелуем! Нет! Нет, ни за что! И в тот же миг где-то в глубине сознания зазвенел отчаянный голос: да, да!

В ее груди взорвалась настоящая буря эмоций: испуг, удовольствие, паника, предвкушение чего-то неизвестного и даже простое любопытство. На этот раз она уступила без колебаний.

Его рука скользнула под подол. Через тонкие панталоны Эдвина почувствовала, как он гладит ее по бедру.

Боже правый! До чего она дошла! Едва знакомый мужчина целует ее в губы и шарит руками у нее под юбкой! Ужас, охвативший ее, сменился восторгом.

Его рука скользнула вниз, к колену, а потом снова стала подниматься, вверх по внутренней стороне бедра, и это показалось ей настоящим блаженством. Никогда ничего подобного она не испытывала.

Волшебная, восхитительная истома вытеснила из головы последние мысли. Она зарождалась где-то в самом низу живота, как будто там поселился демон, пробуждая в душе темные, неодолимые инстинкты, о которых она до сих пор представления не имела. Ей снова стало страшно.

— Тс-с! — Чтобы успокоить Эдвину, он опять погладил ее по ягодице — месту, казавшемуся более безопасным. Как бы не так!

Она не могла

отделаться от чувства, будто стоит на краю пропасти и смотрит в черную непроглядную бездну. Она боялась того странного, незнакомого, что пробудилось в ее душе. Сумеет ли она вынырнуть из этой бездны, если уступит и прыгнет Следом за ним? И если сумеет — останется ли она прежней?

Винни замерла в нерешительности, не зная, как поступить.

А Мик боролся со страстным желанием положить руку ей между бедер, чтобы прикоснуться к самому интимному, вожделенному месту, чтобы вместе с ней впасть в любовное безумие и довести свои ласки до конца. Как-никак они находились сейчас в спальне, в каких-то трех метрах от койки!

Он честно старался совладать с этой необузданной вспышкой страсти. Твердил себе, что должен остановиться, что и так зашел слишком далеко. Но не мог прервать поцелуй. И чем дольше он целовал Винни, тем громче безумный голос нашептывал ему, что желанный приз совсем близко — стоит лишь протянуть руку...

В конце концов он не выдержал. Его рука скользнула вверх, туда, где смыкались ее дивные, стройные бедра, и скользнула в теплую ложбинку. От новой вспышки возбуждения у него потемнело в глазах: она была влажной! Да-да, тонкие панталоны давно промокли насквозь. Значит, ее тело готово было к тому, чтобы...

Винни резко дернулась и вскрикнула. Миг — и вот она уже вырывалась, словно дикая кошка, боровшаяся за свою жизнь.

Мик получил довольно чувствительный пинок между ног, а острый кулачок едва не своротил ему челюсть, прежде чем он умудрился перехватить ее руки и отстранился. После такого бешеного натиска он держался настороже, ожидая новой вспышки.

Но Винни и не думала больше драться: она резко отвернулась к стене, беспомощно прижав руки к тому месту, которое он только что пытался ласкать. Ее голова поникла. Плечи ссутулились. А из груди вырывались жалобные рыдания.

Выхвати она сейчас из-под юбки пистолет, Мик удивился бы меньше.

Но с другой стороны, чего еще он мог ожидать? Ведь Винни слишком привыкла во всем винить только себя и боится даже собственной тени! Он осторожно погладил ее по плечу, приговаривая:

— Ну, успокойтесь! Простите меня! Мне очень жаль! Я не должен был этого делать!

Сердце у Мика действительно разрывалось от жалости. Она рыдала, как ребенок, наказанный несправедливо и беспощадно. От стыда Мик готов был провалиться сквозь землю.

— Все в порядке, — бормотал он, гладя ее по плечам. — Это же нормально, Вин. Это сплошь и рядом случается между мужчинами и женщинами. Но я все равно не должен был так делать. Я... — Он попытался повернуть ее лицом к себе, чтобы обнять и утешить. Однако она не поддавалась, и тогда Мик обхватил ее одной рукой за плечи, а другой продолжал гладить по спине.

В результате всей этой возни одна его рука оказалась совсем близко от ее лица. И Мик сразу же почувствовал ее запах. Он зажмурился и замер. Однако устоять было невозможно. Мик ткнулся носом в ладонь, жадно втянул в себя аромат ее женственности и безошибочно нашел то место между указательным и безымянным пальцами, где еще оставалась влага. Не выпуская Винни из объятий, он лизнул языком влажную ладонь и содрогнулся от новой вспышки желания.