Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни
Шрифт:
Да, но как?
1. Пишите ежедневно, хотя бы утренние страницы.
2. Запускайте свой творческий двигатель посредством медийной депривации и Прорыва Сквозь Препятствия.
3. Следите за своей телефонно-разговорной диетой.
4. Следите за производительностью заметок.
5. Заведите таймер на полчаса писательского времени в день. Помолитесь о желании писать – и пишите.
В корне откладывания на потом лежит желание верить фантазиям. Мы ждем того загадочного и прекрасного мгновения, когда мы сможем не просто писать, но писать безупречно. Стоит позволить себе писать несовершенно, возникает позволение писать вообще. Очень полезно поймать себя на нездоровом пристрастии к перфекционизму.
Способ приобщения
Да, это еще одна «милая» уловка, но и я, и другие писатели убедились в ее действенности. Это упражнение потребует от вас часа времени и двадцати долларов в хорошем канцелярском магазине.
Купите себе новую «быструю» ручку. Возможно, карточки для записей списков сцен. Хорошей бумаги. Конвертов и марок. Цель этого задания – целенаправленно отложить работу в долгий ящик.
Глава 42
Спуск на воду
Помимо начала работы над собственным романом, пьесой или фильмом, мало что приносит мне столько радости, как выпуск новой группы писателей. Когда класс собирается вместе, я переполнена счастьем и сгораю от нетерпения. Я преподаю уже более двадцати лет и до сих пор помню разные аудитории и как падал свет на лица учеников. Я также помню, как сама светилась тайной уверенностью – я знала то, о чем мой класс пока не догадывался: они будут писать – и писать хорошо.
Я обычно преподаю двенадцатинедельный курс для писателей, разделенный на три части, каждая длиной в месяц. Я задаю всем писателям, начинающим и опытным, одно и то же задание – каждое утро писать по три страницы от руки. Эти утренние страницы – основа писательской жизни. Они должны быть потоком сознания, сделать их неправильно невозможно, и они учат писать свободно. Они приучают цензора отходить в сторону и позволять вам писать. Обычно писатели противятся утренним страницам, но вскоре это становится привычкой. Утренние страницы – первый шаг к тому, чтобы включить внутренний свет писателя.
Через месяц исполнения утренних страниц я предлагаю ученикам в придачу к ним написать Историю жизни. Это рукописная автобиография – обычно это задание кажется им невыполнимым. Закончить его нужно за месяц. Я советую им прислушаться к старому детективу Джо Пятнитсу [61] и фиксировать «только факты, мэм, только факты».
Записывая «только факты», вы неизбежно пробуждаете чувства, а также озарения и понимание взаимосвязей. Но главное вот что: вы начнете ценить вехи собственной жизни и восхищаться ими. Некоторые воспоминания и люди потребуют от вас более глубоко описания, чем позволяет данный формат. Эти люди и случаи служат прекрасной основой для «чаш». Чаши – основной вид писательской работы на третьем месяце курса.
61
Джо Пятнитс – вымышленный сотрудник лос-анджелесской полиции, герой радиопередач (1949–1956) и телепрограмм (1951–1959, 1967–1970), а также кино– (1954) и телефильма (1969).
Термин «чаша», как я уже говорила, позаимствован из золотодобычи – это инструмент для отделения золотой руды от порожняка. Именно этим я и прошу заняться своих учеников. Вернуться к Истории жизни и «зачерпнуть» чашу времени, описывая определенное воспоминание, случай, человека или тему. Чаши обычно бывают объемом в несколько тысяч слов, три-пять печатных страниц, в них много подробностей и чувственных воспоминаний. Это идеальные заготовки для последующих пьес, сценариев, рассказов и даже романов.
– Мне кажется, невозможно практиковать утренние страницы и при этом не начать писать, – говорит Дэниэл, начавший с утренних страниц и продолживший несколькими сценариями и двумя романами.
– По-моему,
– Из своих чаш я почерпнул уже шесть разных проектов, – рассказывает Тео, молодой драматург и независимый режиссер.
Мои книги «Путь художника» и «Золотая жила» подробно описывают эти практики и помогают начать их применять. Хотя, конечно, важно не описание, а предписание. Того, о чем я рассказала здесь, уже вполне достаточно, чтобы воодушевить новичка и вернуть вдохновение более опытному писателю. Хитрость в том, чтобы сделать эту практику обязательной и просто ее выполнять. Именно это имел в виду Ретке, когда говорил: «И лишь пустившись в путь, возможно, я пойму, куда же, наконец, идти мне надо». А надо нам домой, на бумагу, а путь туда – методы, описанные в этой главе.
Способ приобщения
Позвоните другу и назначьте часовое «писательское свидание». Являйтесь на свидание с самой удобной ручкой и чистой линованной тетрадью [62] , лучше всего формата А4. Устройтесь поудобнее напротив друга, руку – к бумаге, начните писать Историю жизни.
Историю жизни лучше всего писать пятилетними периодами и уделять внимание самым значительным – для вас лично – людям и событиям. Цель этого упражнения – дать вам возможность посмотреть на свою жизнь с собственной точки зрения. Это значит, что для вас может быть важным что-то совсем другое, чем принято упоминать в официальной семейной версии. Например, в семье обычно говорят «А потом мы переехали в прекрасный загородный дом». Работая над этим заданием, вы можете внезапно осознать, что не хотели переезжать и терпеть не могли тот дом.
У Истории жизни множество достоинств. Она помогает отвоевать самоопределение и автономию. Ученики часто находят такие связи, которые не замечали в течение многих лет психотерапевтических бесед. Многие с радостью находят, что в их жизни много интересного материала. Страхи не быть «самобытным» отступают: оказывается, что само по себе бытие содержит богатый и сильный материал. Как говорила преподаватель писательского мастерства Кэрол Блай, эта методика помогает ученикам выйти за пределы вызубренной, «законсервированной» версии самих себя и обрести подлинный голос. Пишите свою Историю жизни по часу за раз.
Я настоятельно рекомендую выполнять это задание в паре. Расскажите друзьям о своих планах, звоните им, когда нуждаетесь в поддержке, планируйте писательские свидания, чтобы пройти забег до конца.
62
Широкая «школьная» линовка подойдет лучше всего. – Прим. перев.
Глава 43
Право писать
Вчера ко мне на ужин приходил один Великий Писатель. Он был среди двенадцати гостей, приглашенных на жареную курицу с кукурузной начинкой, салат, булочки и домашние пироги – клубничный, персиковый и вишневый. Беседа перемещалась по столу, как корзинка с булочками, каждый по очереди брал слово, каждый чем-то делился – пока Великий Писатель не заговорил о писательстве.
– Сейчас слишком много народу взялось писать, – ворчал он. – Слишком многие хотят называться писателями. Я ради этого жил без отопления. Я страдал…
Я вежливо кивнула, намереваясь не вмешиваться. Слыхала я этот монолог. Мне были знакомы и эти «тараканы», и вся история голодающего художника – в которой, ко всему прочему, не прозвучало ни слова о жене, чтобы никто не усомнился: он со всем справился без всякой поддержки, сопереживания и радости. Я не собиралась проглатывать эту наживку. Остальные гости знали, что мое мнение сильно отличается, и то и дело многозначительно поглядывали на меня. Сойдет ли ему с рук такой снобизм? (Курицу распирало от вкуснейшей начинки, а его – от напыщенности.)