Право последней ночи
Шрифт:
Она следовала советам, но материал становился все черствее и черствее, и лепить из него почему-то не получалось. В последнее время Алексей вообще сильно уставал, возвращался с мешками под глазами, и Лика сокрушенно думала, что это пришла старость.
– Лешик, как ты вообще можешь это хотеть? – ужасалась она, когда разговор заходил о котлетах, а потом, подкатившись ему под бочок, вкрадчиво добавляла: – Хочешь, я роллы закажу? Или, может, сходим в ресторан? Мне Машка говорила, на Ермака открылся шикарный кабак. Даже лебеди
Последние слова она говорила с придыханием, блудливо играя глазами, и даже пальчиком шевелила по голому животу любовника, представляя, как его это заводит. Странно, но на сей раз почему-то ничего не сработало.
– Иди ты в пень, – невежливо ответил Алексей, не реагируя ни на тон, ни на точечный массаж. – Я сегодня весь день на стройке проторчал не для того, чтобы срываться и куда-то ехать. Ты можешь понять, что я устал, я хочу жрать, а потом я буду спать, потому что завтра мне вставать в пять утра и тащиться в аэропорт.
– Но, Леш, я же рассчитывала, что мы куда-то поедем, – обиженно всхлипывала Лика. – Мы и так нигде не бываем. Ты не понимаешь, как мне тоскливо сидеть и ждать, пока на твоей долбаной стройке закончатся все дела?
На самом деле Лика нисколько не страдала от его отсутствия, таскалась по магазинам, ходила в кино или кафе, сплетничала с подругами, но таковы были правила игры. Примитивный мужлан должен знать: она тоскует – и, естественно, компенсировать ей… неудобства.
– Я на этой долбаной стройке работаю, чтоб ты знала, – ехидно ответил Алексей. – Чтобы ты могла время от времени покупать себе всякую хрень. А если тебе скучно, иди работать.
– Работать?
Лика в ужасе захлопала ресницами. Нет, нет, только не работа! Ее глаза заволокло слезами, и она начала тихонечко подвывать, а потом и вовсе с ревом упала лицом в подушку, надеясь, что это жестокое чудовище не выдержит и начнет утешать свою милую. Алексей покряхтел пару минут, зло пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное и ушел на кухню.
– Мне дадут в этом доме пожрать или нет? – заорал он.
– Я тебе не служанка. Хочешь есть – сам и готовь, – приподняв голову, гордо сказала сквозь всхлипы Лика.
Алексей матерно выругался. Скоро на кухне загремела сковородка, а потом до ноздрей Лики донесся запах яичницы.
– И посуду за собой сам мой! – крикнула она, чтобы продемонстрировать, как сердита. На кухне снова что-то грохнуло.
«Ничего, дорогой, – злорадно подумала Лика, – ты ко мне сегодня еще подкатишь, попросишь сделать тебе приятно. И мы посмотрим, во что тебе это выльется»…
Лика долго строила планы, будучи уверенной в собственной силе. Она продумывала, как бы сделать его виноватым, потому что виноватый мужчина гораздо щедрее. Вот, например, жена заместителя Алексея ходит в шикарном полушубке из щипаной норки. Лике очень хотелось такой,
Пока она, полулежа в пустой комнате, демонстрировала стенам свое настроение, на кухне вилка методично скребла по сковородке. Лика считала, что есть вот так – не комильфо. Отвлекаясь от этого ужасного звука, она представила, как хорошо будет выглядеть в новой шубке, прогуливаясь по улице от бутика к бутику. С неба будет падать снежок, а ее волосы, закрученные в салоне изящными локонами, будут струиться по серому меху и развеваться на ветру. Мужчины будут оборачиваться вслед, а женщины завистливо поджимать губы.
Красивая картинка. Лика вообще любила все красивое.
Алексей вернулся через полчаса и бухнулся рядом. Лика, полусидя в кровати, хмурилась изо всех сил. Скрестив руки на груди, она ожидала слов примирения, робких прикосновений, от которых собиралась отшатнуться с отвращением.
Вместо потока извинений Лика услышала храп.
Она пыталась воспитывать Алексея еще несколько дней: бродила по дому надутая, пулей вылетала из комнаты, когда туда входил он, демонстративно плакала у него на глазах и, естественно, ничего не готовила, ожидая, пока до этого чурбана дойдет: феи не занимаются домашним хозяйством.
Чурбан на ее действия никак не реагировал, ужинал привезенной с собой едой, а в постели до тела не дотрагивался, хотя его желание Лика чувствовала как никогда. Так что было непонятно, кто кого воспитывает.
Возможно, эта битва затянулась бы надолго, но жена зама – Алла Зуева, с которой Лика вела негласную войну, как Эллочка-людоедка с заносчивой Вандербильдихой, – выложила в Инстаграме несколько фотографий спортивной «Ауди», подаренной любящим мужем. Позабыв о ссоре, Лика за завтраком намекнула Алексею, что тоже хочет машину.
– Не заработала, – буркнул он, всухомятку жуя бутерброд. – У Витьки жена, между прочим, и на работу ходит, и детей воспитывает, и готовит лучше любого шеф-повара. Я тебе вчера деньги оставил, куда ты их дела?
– На маникюр сходила, – растерянно ответила Лика. – А что?
– Десять косарей на маникюр? Тебе что, египетские рабы золотыми ножницами его кромсали?
– Да что ты орешь на меня? – воскликнула Лика. – Что я тебе такого сделала?
Алексей раздраженно отодвинул чашку с чаем и зло сказал:
– То-то и оно, что не сделала. Ни хрена. Ты что, милая, думаешь, в сказку попала и сейчас павлины полетят? Хрена лысого!
– То есть я для тебя мало делаю? – прищурилась она, моментально обозлившись. – Ну так вперед и с песней, Леш. Я без машины обойдусь. А ты теперь сам себя развлекай, пока мозоли на руках не натрешь, понял?
– Как не понять, – кивнул он, и его голос Лике не понравился. – Только зачем же руки портить? Можно ведь нанять специально обученных людей. Дешевле выйдет, кстати…