Право сильнейшего. Дочь воина. Невеста воина (сборник)
Шрифт:
И я спустилась с лестницы. Глубоко вдохнула, выдохнула. Короче, сейчас будет представление в духе Киры и Мики, жаль, без озвучки комментатора, но ничего, и так сойдет.
– Икас, стоять на месте, – скомандовала я.
А затем, протянув руки в молитвенном жесте утопающего, я взвыла:
– Эйтна-хассаш, спасите меня!
В зале стало еще тише. Хотя казалось, куда уж тише. Две женщины в белом, которые, похоже, заходили ко мне, даже со своих кресел у стены подскочили. Иначе я бы их, наверное, и не приметила, далеко от эйтны сидели. Папандр скривился, Нрого неожиданно улыбнулся, у Аравана брови поползли вверх. В общем, я заполучила внимание
– Эйтна-а-а! – заревела я и рванула к гадюке.
– Дитя? – Эйтна-хассаш тоже поднялась, несколько удивленная моим поведением.
Но что она – лицо папандра я никогда не забуду!
Преодолев стометровку секунд за десять, я упала на колени, обняла черномотанку за ноги и как завою:
– Помогитеээээ, меня все убииииить хотяааат!
В зале зашумели. Растерявшаяся гадюка неловко попыталась меня отодвинуть, но какое там – я вцепилась, как клещ с Каны, а там такие экземпляры водятся, что оторвать можно лишь с куском мяса, и никак иначе. В общем, держалась я крепко, а вопила громко.
– Эйтна-хассаш, спасите! Вы единственная справедливость на Иристане! Вы свет надежды всех верующих! – Про верующих не ведаю, зато красиво звучит. Ну, а теперь лесть водопадами: – Вы самая праведная власть на планете… Помогитяааааа, убивають!!!
Вопли и причитания не помешали мне совершить величайшую гадость – смазать ее обувь моим новосотворенным клеем под прикрытием попытки облобызания. Ловкость рук и судорожные движения, вроде как обнимающие ноги «самой справедливой власти на планете», позволили мне как открутить колпачок, так и активно извазюкать как подошвы ее обуви (что эйтной осталось незамеченным), так и ноги, для чего, собственно, я под юбку залезла и голени обмазала, торопливо выдавливая все из тюбика. Но едва ведьма почуяла неладное, я вскочила, выяснив попутно, что мы с ней одного роста, и полезла обниматься, сопровождая все это визгливыми воплями:
– Вы моя последняя надежда-а-а-а-а-а! – «А» тянула долго, ровно секунд пять, пока распыляла флакончик с неподдельными феромонами… спецом на ладони постаралась. Что радует – эта гадость при попадании на кожу неощутима, потому как не влага, эйтна и не заподозрила ничего. – Я не беременная-а-а-а-а!
Мстительно провыла, и вот после этого я моментально отпрянула на пять шагов, замаскировав столь быструю ретираду имитацией спотыкания и падения, для чего якобы и отступила, пытаясь вернуть равновесие. Поймал меня Нрого, его руки я сразу узнала, он же и возмущенно вопросил на весь зал:
– Киран, твой отец солгал мне?
С этого момента театр перестал принадлежать одному актеру, и теперь мы выступали дуэтом.
– Да! – патетично воскликнула я. – Но моя любовь к тебе, воин Нрого, не позволила скрывать истину!
– Тшакарра, – почему-то выдал папандр.
Так как в процессе своего отступления я сравнялась с ним, Нрого и Аром, мои слова: «Все только начинается, папочка!» – услышали только они. Нрого обнял крепче и прошептал:
– Умничка.
– Еще рано хвалить, – прошептала я, пользуясь тем, несомненно, приятным фактом, что личико мое до самых глаз прикрыто, – пусти, начинаем вторую часть представления.
А дальше я бухнулась на колени, вновь протягивая руки к эйтне-хассаш, даже слезу пустила, и понеслось:
– Мой коварный отец отдал приказ главе клана МакОрат, и тот в слепом подчинении своем убил дитя великого хассара Шаега, нанеся удар в мой плод!
– Что?! –
Папик застонал, а я жалела в сей миг лишь об одном – что рожу его не могу увидеть, но ничего – хватает увеличившихся втрое очей эйтны-хассаш.
Прифигевшая от такого черномотанка потрясенно опустилась на кресло… практически упала. И взгляд ее был такой ошарашенный, она даже на своих охранниц невольно оглянулась. Ну-ну… духи сейчас смешаются с молекулами ее ДНК, затем начнется самое интересное. А пока следует просто потянуть время.
– Воздайте виновным по справедливости! – Мой визг пронесся над всем залом, отразился от сводов и вернулся неясным эхом. – О мое убиенное дитя!
И я зарыдала. С рыданием не особо хорошо вышло, даже как-то фальшиво, хотелось бы погромче, зато расслышала:
– Если факт удара был, это вызов на бой, хассар Айгора! – взревел Нрого.
– Если в ней что-то и было, то не твое, хассар Шаега, – значительно тише ответил отец, так чтобы только Нрого и услышал.
И вот тут Нрого преподнес сюрприз:
– А доказательства? – И добавил: – Ваш единственный свидетель мертв.
И плакать мне расхотелось. Я просто поверить не могла, что это был Нрого! Стремительно обернувшись, я уставилась на тар-эна, тот, видя мою злость по поводу смерти Наски, едва слышно произнес:
– У меня не было выбора, Киран, – заметил, как у меня глаза сузились и добавил: – Прости.
А на меня такая апатия накатила. И в глазах слезы, и на Нрого смотрю, а понять его поступок не могу совсем. Зачем он так с Наской, зачем? И вдруг поняла, что действительно заплакала, только на сей раз уже безмолвно и по-настоящему. Мне даже все равно стало, что там дальше будет с эйтной-хассаш, да и предстоящее веселье утратило всяческую привлекательность, мне было просто грустно, горько и как-то безразлично уже все на свете. Нет, отступать от задуманного я не планировала, да и поздно уже, но и принимать дар жизни Нрого я не буду! Что бы ни случилось – не буду! И я вдруг со всей очевидностью поняла – мое отношение к Нрого уже никогда не будет прежним… А значит, сыграем по другим правилам. На сей раз исключительно по моим! Хватит, надоело уже чувствовать себя марионеткой в руках опытных интриганов, раз уж все так хреново, буду поступать и действовать так, как самой хочется!
– Никаких брачных договоров! – прошипела я.
– Умничка, – высказался папандр.
Все еще находясь на коленях, я стремительно развернулась и из этого положения, у самых его ног пристально посмотрела на отца. И вот теперь, когда уже можно было ничего не скрывать, я, не сдерживая ярости, очень тихо произнесла:
– Я уничтожу все, что ты создал! Все твои планы, все твои мечты, все твои надежды, как ты растоптал мамины и мои!
Хассар Айгора, не сводя с меня очень недоброго взгляда, мрачно скрестил руки на груди, усмехнулся и, явно припомнив один из наших разговоров, насмешливо поинтересовался:
– Маме приятное сделаешь?
– Себе, – прошептала я.
В отличие от отца я знала, что произойдет дальше – буйство эйтны-хассаш, с ее всенародной исповедью, буйство воинов, с их взбесившимися гормонами, а после, как завершающий аккорд, папик лишится всего недвижимого имущества.
Но вот чего я никак не могла предположить, так это появления новых участников событий!
Сначала со стороны двора послышался шум!
Я, как и все, невольно обернулась и узрела, как двери распахнулись от удара настолько сильного, что едва не были снесены.