Право выжившего
Шрифт:
— Искандер, нужны «стингеры», мины к минометам, минометы и опять мины, — накручивал своего друга глава «Свободной Ичкерии». — Мины особенно нужны.
— Понял.
— И к «Граду» снаряды.
— Люди нужны?
— Нет. Оружие нужно. Мы тогда русских выметем до самой Москвы!..
Бакир вошел в отряд, занимавшийся переправкой в Ичкерию тех самых мин, снарядов к «Градам», патронов. А когда русские войска пересекли границу Чечни, он гордо заявил:
— Я хочу бить этих псов. И стал бить «русских псов». С кем только не приходилось воевать бок о бок в этой войне. С хохлами с Западной Украины и воинами ислама из Иордании, с латышскими и эстонскими биатло-нистками, русскими «Иванами» из Ярославля и Волгограда. Одни шли в бой из животной
Война началась для Бакира в Грозном, в те дни, когда боевики перемалывали части федеральных войск. Российская армия несла потери, но упорно рвалась вперед, нанося не менее ощутимый урон врагу, снося квартал за кварталом.
Конечно, шансов удержать столицу Ичкерии у дудаевцев не было, хотя иногда и возникала иллюзия, что это получится.
Больше Дудаев надеялся даже не на свою армию, а на десятки миллионов долларов, потраченных на московские средства массовой информации, — те честно отрабатывали каждый цент, без устали и отдыха призывая Москву к капитуляции. По мере проигрыша в военных акциях Дудаев уверенно выигрывал информационную войну. Командиры Бакира, да и он сам были убеждены, что победа будет за ними.
«Россия слаба духом, — говорил командир отряда Мусса Асланов во время „политработы“ со своими бойцами. — Она не хочет побеждать. Можно трахать их женщин и мальчиков — русских это не интересует. У них нет победного знамени ислама. В их жилах течет вода. У них нет единства, воли, и друг друга они ненавидят больше, чем нас. Русские глупы и продажны. Они — низшая раса».
После кровавых боев за Грозный в начале девяносто пятого потребовалась еще пара месяцев, чтобы навести в городе относительный порядок. Да и во всей Чечне обстановка нормализовывалась. А потом грянуло «черномырдинско-басаевское перемирие», во время которого боевики стали возвращаться в места, откуда их недавно выбили. И уже через пару «мирных месяцев», когда федералы теряли людей ненамного меньше, чем во время самых ожесточенных боевых действий, Россия фактически контролировала обстановку только в Грозном. Да и то днем. Ночью же все более свободно действовали отряды боевиков, методично совершая вылазки и не экономя боеприпасы. Принимал участие в вылазках и Бакир. Так он оказался на «Красном молоте». Завод взяли не из-за его какого-то стратегического значения, а дабы еще раз продемонстрировать свои силы.
Операция прошла успешно. Вояки из комендатуры, как обычно, не высовывали ночью и носа. А наутро русским подготовили хорошую встречу. Но… Все пошло кувырком..
Утром выяснилось, что русские сняли чеченские огневые точки. И накрыли идущих на смену боевиков.
В самом начале боя рядом с Бакиром рванула граната из подствольника, и после этого весь мир поплыл. Сознания он не терял. Но мир как-то отдалился, поблек. Пришел он в себя, когда здоровенный боец держал его за шкирку, а напротив стоял высокий, крепкий русский офицер и смотрел холодными злыми глазами. Бакир не знал, что перед ним майор милиции Косарев. И что им еще предстоит встретиться в будущем. Вот только встреча та будет еще похуже, чем эта. Но мало кому дано прочесть еще ненаписанные страницы жизни.
Потом Бакира допрашивали контрразведчики. Чтобы отвязались, пришлось их задобрить кое-какой информацией.
Затем фильтрационный пункт. И свобода. Бакиру повезло — он попал в число обмениваемых пленных. Его и еще троих боевиков махнули на двух контрактников искалеченных и физически и душевно людей, видевших, как двоих их товарищей распинают еще живыми на кресте на сгоревшем БТРе.
Вырвавшись на волю, Бакир решил, что его война закончена. Лечиться от ран домой он отправился с намерением больше не возвращаться
Прошли годы. Русские, показав всемирно свою слабость и продемонстрировав позор, бежали из Чечни. Потом был рейд на Дагестан, бои за Ботлих. Потом русские вернулись в Чечню. Но Бакира это не трогало. У него была своя война. Не менее напряженная. Война за деньги…
Глава восьмая
ХОРОШАЯ ЖИЗНЬ
Гвоздь быстро приспособился к жизни в новых условиях. И почувствовал вкус такой жизни. Деньги, деньги. Кому сегодня их делать в России, как не лихому люду? Притом деньги такие, по сравнению с которыми подачки от цеховиков в былые времена — просто милостыня на паперти. Деньги обладают одним свойством — чем больше их у тебя, тем больше хочется.
Времена, когда бандюги просто занимались вымогательством, потихоньку уходят. Ныне братва надевает костюмы и бабочки, сама стремится подписывать договора и вести переговоры. И тогда, естественно, возникает вопрос о вложении капиталов.
Гвоздь быстро понял, где лежат самые аппетитные куски пирога. Большие партии нефти и стратегического сырья — аппетитно, просто слюнки текут, но не дотянешься, слишком высоко. Там крутые московские чиновники верховодят, да некоторые банки, да несколько серьезных воровских авторитетов. На хромой кобыле не подъедешь. Эта тарелка с куском пирога слишком на высокой полке. Банковские кредиты, липовые компании, прокрутка денег — уже ближе, но тоже не так все просто, как хотелось бы. Крупные банки давно под крышей — или воровской, или ментовской. На мелких банках много не сорвешь. Что остается? Торговля? Продукты, техника? Стройматериалы? Оно конечно, но… мало. Настоящие легкие деньги все-таки лежат в тени. В теневом бизнесе. А что там? Наркотики, оружие, внутренние человеческие органы.
До внутренних органов Гвоздь, естественно, не опустился — стремно. А оружие… Тут кое-что наметилось. С началом чеченской кампании он умудрился выступить посредником в паре сделок с боеприпасами — они требовались армии Чечни для уничтожения российских солдат. Есть спрос — есть предложение. Остальное все побоку. Помог он борющейся за независимость Чечне и с наемниками — нашел нескольких отмороженных идиотов, владевших снайперским искусством, которым совершенно все равно, за что получать деньги. И тогда ясно понял, что война может быть тоже выгодным делом.
Вор в законе Гвоздь привыкал мыслить по-капиталистически. И неважно, чем кончаются войны. Главное, что они идут к выгоде людей, умеющих делать дела… Впрочем, когда началась вторая чеченская война, подходы начали меняться, и бизнес на войне стал более опасным, но Гвоздя это не смутило. Он просто ушел в сторону, потому что у него и так было чем занять своих ребят.
Потом настала очередь наркотиков. Началось с того, что ему вменили в обязанность обеспечивать наркотой и деньгами две колонии. Наркотиков требовалось немало, в городе на них цены достаточно высоки, и, используя старые связи, Гвоздь наладил канал с Азербайджаном. Получалось раза в три дешевле. Сперва все посылки «съедала» зона. Потом часть товара подручные Гвоздя начали сдавать оптовикам — поначалу в своем городе. Потом потянулись покупатели из других регионов. Постепенно «химмашевцы» входили в наркобизнес.
Из Азербайджана шел, в основном, гашиш. Приходил и метадон. И вот однажды пришла небольшая пробная посылка с героином.
Это было что-то новенькое. Тогда это еще был очень дорогой, уже завоевавший Москву и Питер, но в их городе еще редкий наркотик. Обычные наркоманы жили тогда на «крокодиле» и «винте». И довольны жизнью. Найти покупателя на товар, грамм которого стоит две сотни баксов — задача нелегкая.
К удивлению Гвоздя, товар ушел моментально. Следующая партия — побольше — была распродана тоже достаточно быстро. Навар превосходил все ожидания. Бизнес крепчал. И вот недавно пришел заказ почти на полмиллиона зеленых! Сумма огромная.