Православие и «Нагуализм»
Шрифт:
Всё сходится и пересекается в серединной точке, и всё-всё-всё из неё исходит в Мир. Попасть туда — означает занять царский трон, сесть на место самого Бога-Всеуправителя!
Любовь! Любовь! Любовь! Это — окрылённость, полёт, вдохновение, небеса, творчество. И ещё, ещё, ещё!
Тридцать второе, — мы продолжаем счёт — взаимосвязанное (со всем вышеизложенным) и столь же важное о Свете и Любви…
Ослепительному Сиянию сердцевины вольюма человека соответствуют столь же чистые, просветлённые и прекрасные страты (слои) космоса — светящиеся радостью миры сознания — именно туда после биологической смерти попадает тот, кто стремился
Тридцать третье. Синонимы, прилагаемые к качеству Света Любви: сострадание, милосердие, человечность, сердечность, всемилость, жертвенность, жалость ко всем живым существам на земле и к природе, сопереживание, способность чувствовать чужую физическую или душевную боль как свою собственную…
О святом православном старце — преподобном Силуане Афонском, в полной мере достигшем вселенского духовного Центра и реализовавшем «тело Света»:
«Господу всех жалко“, — говорил он (прп. Силуан), да и не только говорил, но и сам, исполненный Духа Христова, жалел всех. От видения окружающей жизни, из воспоминаний прошлого, от глубочайшего личного опыта — он жил страданием народа, всего мира, и не было конца его молитве. Он молился великою молитвою о всём мире. Он забывал себя, он хотел страдать за народ от жалости к нему; за его мир и спасенье он влёкся проливать кровь свою, и проливал её в молитвах…
“Жаление врагов”, - не презрительное жаление имел он в виду, а жалость любящего сердца, — для него было показателем истинности пути Божьего» (из эл. кн. «Старец Силуан Афонский»).
Тридцать четвёртое — метапсихический Свет ДОСТУПЕН и БЛИЗОК каждому человеку! Потому что у него остались с Ним связи (глубинные, слабые, подавленные, но всё же связи), квант сознания некогда уже находился в Центре! Но только исключительно религиозный путь прочищает, усиливает и восстанавливает с Ним желанные световоды.
Тридцать пятое… Свет Любви очень нежный, мягкий и ласковый; Он — тёплый, глубоко насыщающий и удовлетворяющий на «всех» уровнях.
По цвету же Он — очень чистый, прозрачный, бело-золотистого цвета без всяких иных оттенков.
«Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню кристалловидному» (Откр. Иоанна Богослова).
А если всё-таки в неком свете обнаруживаются «оттенки» — оранжевый, жёлтый, янтарный, коричневый, радужный… То это не Он! А только Его отражение, подобие, кажимость и «подделка»!..
Тридцать шестое. Об этом же Свете православные философы и святые очень часто говорят и как о духовном (чистом) Огне. Потому что в этом священном Огне очень быстро «сгорают» все страсти, все грехи, все составляющие «Эго», всё ЧСВ:
«Святой Макарий Египетский говорит, что огонь благодати, возжжённый Святым Духом в сердцах христиан, заставляет их сиять как светильники перед Сыном Божиим. Этот Божественный огонь, соразмерный воле человеческой, то оживляется и сияет ярким светом, то уменьшается и не даёт больше света в сердцах, омрачённых страстями. “Невещественный и божественный огнь освещает души… Огнь сей прогоняет бесов, истребляет грех, он есть сила воскресения,
«Есть воистину огонь Божественный, Несозданный и невидимый, Безначальный и невещественный…»
«Серафим Саровский начинает свои духовные наставления следующими словами: “Бог есть огнь, согревающий и разжигающий сердца и утробы. Итак, если мы ощущаем в сердцах своих хлад, который от диавола, ибо диавол хладен, то призовём Господа, и Он, пришед, согреет наше сердце совершенною любовию не только к Нему, но и к ближнему. И от лица теплоты изгонится хлад доброненавистника» (из эл. кн. В. Н. Лосского, «Очерк мистического богословия Восточной Церкви»).
«Свет этот — божественный и невещественный огонь, просвещающий души…» (Св. Григорий Палама, «Триады в защиту священно-безмолвствующих», изд. «Канон», М-96 г., с. 303.)
И именно поэтому, в связи с «огненными» качествами, благодать даёт знать себя как «внутреннее тепло», приятный жар, сопровождающийся радостью. Тепло это одновременно и «физическое», — так многие православные святые (юродивые, странники) и в зимнюю стужу были одеты легко, зачастую, путешествовали босиком по снегу и при этом совсем не чувствовали холода. Их согревала молитва в собственном сердце…
Однако духовный Огонь ещё и «судит» нас (тридцать седьмое), сакральному Свету известно всё о нас и Он «судит», судит, карает тьму нашу…
«Во свете мы познаём Бога, но также и самих себя, и судим самих себя. По учению Евагрия, ум человеческий, созерцая Бога, представляется сам себе богоподобным существом; по учению св. Симеона, в божественном Свете прежде всего открывается наше несходство с Богом. “Ныне, в настоящей жизни, входя в свет чрез покаяние, самоохотно и самопроизвольно, мы хотя обличаемся и осуждаемся, но, по благости и человеколюбию Божию, обличаемся и осуждаемся тайно и сокровенно, в глубине души нашей, во очищение и прощение грехов наших. И только один Бог вместе с нами знает и видит сокровенности сердец наших, И кто здесь, в настоящей жизни бывает судим таким судом, тому нечего бояться другого какого истязания. Но тогда, во второе пришествие Господне, на тех, которые ныне не хотят внити в свет и быть им судимы и осуждаемы, но ненавидят его, откроется свет, сокрытый ныне, и сделает явными все их сокровенности. И все мы, ныне укрывающие себя и не хотящие объявить сокровенности сердец наших чрез покаяние, раскрыты будем тогда действом света пред лицем Бога и пред всеми прочими, — что такое есмы мы ныне» (из эл. кн. В. Н Лосского, «Боговидение»).
Ни одно человеческое рождение невозможно без этого Света, но этот же таинственный Свет встречает нас и на момент смерти…
Божественный Свет является всем в процессе смерти и распоряжается дальнейшей судьбой человека (тридцать восьмое). Именно Он (в околосмертных клинических состояниях) решает, вернётся ли человек к органической жизни, или наступит биологическая смерть; отправиться ли душа умершего в райские светоносные сферы или падёт в Ад…
Из опыта тех, кто пережил клиническую смерть:
«Я слышал, как врачи сказали, что я мёртв. В этот момент я почувствовал, что парю в ограниченном пространстве. Это невозможно описать. Вокруг была темнота, вдали я увидел этот свет. Он был яркий и поначалу небольшой. По мере приближения к Нему Он становился больше и больше. Я попытался приблизиться к Нему. Почувствовал, что это был Христос. Мне захотелось подойти к тому месту. Я не испытывал чувства страха. Будучи христианином, я отождествил Свет с образом Христа. Он сказал: “Я свет света”. И я подумал: “Если это так, если я должен умереть, я знаю, кто ждёт меня — этот Свет».