Правосудие
Шрифт:
Hачальник. Послушайте-ка, Моуни, если я вам спущу на этот раз, вы мне дадите слово, что больше не будете делать ничего подобного? Подумайте! (Входит в камеру, идет в дальний ее конец, влезает на табурет и проверяет прутья оконной решетки. Возвращается.) Ну, как?
Моуни (который все это время раздумывал). Мне осталось еще шесть недель в одиночке. А сидеть и ничего не делать я не могу. Мне нужно чем-нибудь занять себя. Предложение вы мне сделали джентльменское, сэр, но слово я дать не могу.
Начальник. Да, а что потом? Вас бы поймали, вернули, наказали. Пять недель упорной работы, чтобы сделать пилку, а в конце концов карцер, и вы сидели бы там, пока вставят новую решетку. Стоит ли, Моуни?
Mоуни (обозленно). Стоит, сэр!
Начальник (потирая рукой лоб). Ну что ж! Двое суток карцера на хлебе и воде!
Моуни. Благодарю вас, сэр. (Быстро поворачивается и, как зверь, проскальзывает в свою камеру.)
Начальник смотрит ему вслед и качает головой; в это время Вудер закрывает и запирает на замок дверь камеры.
Начальник. Откройте камеру Клинтона.
Вудер открывает дверь. Клинтон сидит на табурете у самой двери и чинит брюки. Это маленький, толстый, пожилой человек с коротко остриженной головой и маленькими, как тлеющие угольки, темными глазами за дымчатыми стеклами очков. Он поднимается и неподвижно стоит на пороге, вглядываясь в
посетителей.
(Делая знак рукой, чтобы он вышел). Выйдите-ка сюда на минутку, Клинтон!
Клинтон с каким-то унылым спокойствием выходит в коридор, держа в руке иголку и нитку. Начальник делает знак Вудеру, который входит в камеру и
тщательно осматривает ее.
Как ваши глаза?
Клинтон. Не могу пожаловаться. Здесь не очень-то много солнца. (Делает движение головой, вытягивая шею.) Раз уж у нас зашел такой разговор, начальник, у меня есть просьба: прикажите парню в соседней камере вести себя потише.
Начальник. А что случилось? Я не люблю доносов, Клинтон.
Клинтон. Он не дает мне спать. Я и не знаю, кто это. (С презрением.) Наверное, из каторжных. Ему не место среди нас!
Начальник (спокойно). Совершенно верно, Клип-тон. Мы переведем его, когда освободится какая-нибудь камера.
Клинтон. Чуть свет он начинает ходить взад вперед, как дикий зверь. Я к этому не привык, меня это будит. И вечером тоже. Это несправедливо, начальник, раз уж на то пошел разговор. Сон - это для меня главное, единственное утешение, можно сказать, и его никто не должен отнимать у меня.
Вудер выходит из камеры, и Клинтон, как будто вдруг погаснув, юрким
движением проскальзывает туда.
Вудер. Все в порядке, сэр. Начальник кивает. Вудер закрывает дверь и запирает ее на замок.
Начальник.
Вудер (направляясь к камере О'Клири). Вот этот, сэр, О'Клири. (Поднимает крышечку глазка и заглядывает в камеру.)
Начальник. Откройте!
Вудер распахивает дверь. О'Клири сидит за столиком у двери и как будто прислушивается. Он вскакивает и вытягивается на пороге. Это широколицый, скуластый человек средних лет. У него большой рот, тонкие губы, впалые щеки.
Вудер. Что это за шутки, О'Клири?
О'Клири. Шутки, ваша милость? Давненько я не слыхал шуток!
Начальник. Зачем вы колотите в дверь?
О'Клири. Ах, вот вы о чем!
Начальник. Ведете себя, как баба!
О'Клири. За последние два месяца я и вправду стал бабой.
Начальник. Жалуетесь на что-нибудь?
О'Клири. Нет, сэр.
Начальник. Вы же не новичок, должны бы понимать!
О'Клири. Да, я уж через все прошел.
Начальник. Рядом с вами сидит мальчишка. Вы знаете, как это может на него подействовать.
О'Клири. На меня накатило, сэр. Не могу я всегда быть спокойным.
Начальник. С работой у вас все в порядке?
О'Клири (берет в руки тростниковый мат, который он плетет). Я это могу делать не глядя. Самая дрянная работа: тут и мышиных мозгов не требуется. (Рот у него начинает кривиться.) Это вот где во мне сидит. Хоть бы немного шума! Ну вот самую малость - мне бы сразу полегчало.
Начальник. Вы знаете не хуже моего, что, если бы вы работали в мастерских, вам тоже не разрешали бы болтать.
О'Клири (с многозначительным видом). Языком - нет!
Начальник. А как же?
О'Клири. Ну, там бы я все равно наговорился.
Начальник (улыбаясь). Ну, так не разговаривайте больше с помощью двери!
О'Клири. Не буду, сэр. У меня хватит ума не повторяться.
Начальник (поворачиваясь). Спокойной ночи!
О'Клири. Спокойной ночи, ваша честь! (Возвращается в камеру.)
Начальник закрывает дверь.
Начальник (глядя на дощечку с характеристикой). Ничего не могу поделать: нравится мне этот пройдоха!
Вудер. Да, он душевный человек, сэр.
Начальник (указывая вдоль коридора). Попросите сюда доктора, мистер Вудер.
Вудер отдает честь и уходит по коридору. Начальник подходит к двери камеры Фолдера. Здоровой рукой он дотронулся было до глазка, но, так и не открыв его, качает головой и опускает руку. Потом, внимательно прочитав дощечку с характеристикой, открывает дверь камеры. Фолдер, который стоял, прислонясь к
двери, вскрикивает от неожиданности и чуть не падает вперед.
(Делая ему знак выйти из камеры.) Скажите мне, не пора ли вам успокоиться, Фолдер?