Праздник под угрозой
Шрифт:
— Барьер держите! — выкрикнула Шереметева. — Николаев, что у вас?
Сделав глубокий вдох, я поглотил излишек, который выдавил из себя Леня, а вытащенную из артефакта силу собрал и направил обратно в артефакт. Тот вспыхнул ярким зелёным светом, а затем замер, словно ничего не произошло. Пространство вокруг нас вернулось в норму.
— Всё, можно опустить барьер, — сказал я.
Курсанты опустили руки, но никто не расслабился. Лёня стоял неподвижно, его лицо было белым,
— Ты в порядке? — спросил я.
— Да… Я… я не понимаю, что произошло, — выдохнул он.
Феликс выступил вперед.
— Мне показалось, или он действительно активировал аномалию?
Я уставился на Уварова, затем на притихший артефакт, на Шереметеву…
— Судя по всему, да. Осталось понять, как ему это удалось.
Все тут же обратили взгляды на Лёню. Тот, не привыкший к вниманию, в страхе принялся пятиться.
— Клянусь, я не специально! Я сам не понял, что случилось.
— Уваров, что именно вы сделали, когда пытались вернуть энергию в артефакт? Каждая деталь важна. Рассказывайте.
Лёня вытер вспотевший лоб и нерешительно посмотрел на каменную сферу.
Шереметева посмотрела на Уварова так, что у того, казалось, ноги приросли к полу. Её голос прозвучал холодно, почти безэмоционально:
— Уваров, перескажите в деталях, что именно вы делали, когда пытались вернуть энергию в артефакт. Давайте же!
Лёня сглотнул, его руки дрожали, но он заставил себя поднять взгляд. Его голос был чуть слышен:
— Я… сначала пытался направить энергию обратно, но она… как будто не хотела возвращаться. Она сопротивлялась. Я почувствовал, что не могу просто так её вытолкнуть.
Шереметева сузила глаза.
— И что вы сделали?
— Я подумал, что, может быть, если я… добавлю немного энергии, то получится. Ну, чтобы усилить поток… — Лёня осёкся, видя, как нахмурилась генерал-лейтенант.
Я шагнул ближе, пытаясь разобраться в его словах.
— Ты добавлял эфир или уже поглощённую аномальную энергию? — спросил я, глядя прямо ему в глаза.
Уваров нахмурился, явно пытаясь вспомнить каждую деталь.
— Не уверен… Кажется, и то, и другое одновременно. Просто… я хотел, чтобы она вернулась в артефакт, вот и всё.
В зале повисла тяжёлая тишина. Я почувствовал, как холодок пробежал по спине. Это не просто неосторожность. Это могло быть чем-то гораздо более опасным.
— Он способен открывать активные Искажения, — пробормотал я себе под нос, но, судя по взгляду Шереметевой, она услышала.
Её лицо стало жёстким, как гранит. Она шагнула вперёд, с трудом сдерживая раздражение.
— Если это правда, то пока он не научится контролировать себя,
Уваров побледнел ещё сильнее. Он выглядел так, будто готов был провалиться сквозь землю.
— Простите… Я не знал… Я не хотел… — забормотал он.
Шереметева резко вскинула руку, останавливая поток его извинений.
— ИК черту извинения! Нам нужно понять, что здесь произошло. И для этого мы сделаем проверку. Николаев, останьтесь. Все остальные — на выход, занятие закончено.
Курсанты, хоть и с явным нежеланием, начали покидать помещение. Катерина задержалась на мгновение, бросив мне обеспокоенный взгляд, но я кивнул, показывая, что всё под контролем. Когда дверь за ними закрылась, Шереметева указала на артефакт.
— Николаев, вы будете наблюдать и страховать. Уваров, повторите ровно то, что вы делали. Но в этот раз — медленно и под моим контролем.
Лёня кивнул, хотя его движения были деревянными. Он снова подошёл к артефакту, и я увидел, как его руки дрожат. Я встал рядом, готовый вмешаться в любой момент.
— Вспомните каждую деталь, — велела Шереметева. — Начните с поглощения.
Лёня осторожно протянул руки к артефакту. Его лицо снова стало сосредоточенным, но на этот раз в нём была видна тень страха. Когда его пальцы коснулись поверхности, артефакт вспыхнул зелёным светом. Я почувствовал, как поток энергии начал перетекать в тело Лёни. Он сжал зубы, его плечи напряглись, но он не отступил.
В воздухе завис зеленый сгусток энергии.
— Теперь попробуйте вернуть её, — велела Шереметева.
Лёня сделал глубокий вдох и направил руки к артефакту. Поток энергии замедлился, но не вернулся. Воздух вокруг начал вибрировать, словно невидимый ток проходил через зал. Я увидел, как его лицо исказилось от усилия.
— Оно снова сопротивляется, — прохрипел он.
— Сейчас не добавляйте энергию, просто направьте её, — приказала Шереметева.
Лёня напрягся ещё сильнее, но, казалось, не мог справиться. Вокруг его рук начали образовываться слабые искажения, напоминающие маленькие вихри. Я сделал шаг вперёд.
— Лёня, притормози, — сказал я. — Ты снова добавляешь из своих резервов.
— Я… я не могу… — его голос дрожал, а вихри становились всё больше.
Шереметева нахмурилась.
— Николаев, подстрахуйте товарища.
Я протянул руку к его плечу и сосредоточился, направляя свой эфир, чтобы стабилизировать поток. Энергия начала выравниваться, но вдруг артефакт снова вспыхнул, и воздух вокруг нас принялся искажаться. Пространство снова искривлялось, словно в старом потешном зеркале.