Праздник под угрозой
Шрифт:
— За Алексея! — поддержали все, включая Татьяну, которой впервые позволили попробовать шампанское и налили в фужер буквально на пару глотков.
— Я, кажется, стала взрослее, — хихикнула она, опустив бокал.
— Ещё успеешь, — мягко улыбнулась матушка.
После ужина мы переместились в гостиную, пока слуги сервировали стол к чаепитию. У нас было принято заканчивать чаем или кофе каждую трапезу.
— Должно быть, приятно праздновать день рождения в декабре, — улыбнулся Уваров. — Дважды за месяц получаешь подарки.
—
Про один подарок я знал. К моему совершеннолетию Самарский Императорский автомобильный завод должен был закончить мой «Ирбис». Однако судьба этого подарка оставалась для меня неизвестной — слишком долгая была очередь на этих железных коней, и я не был уверен, что его успели перегнать.
Но тут отец положил на стол ключи с характерным брелком в виде готовящегося к прыжку снежного барса.
— Все-таки успели? — улыбнулся я.
— Успели, сын, — кивнул отец и подтолкнул ключи в мою сторону. — Но, прежде чем ты увидишь этот подарок, прими другие.
Первым шагнул Виктор. Его руки были спрятаны за спиной, а затем он протянул мне небольшую черную коробочку.
— Ты уже стал мужчиной, брат, и тебе по статусу положены настоящие мужские часы.
Я принял коробку и открыл ее. На меня смотрели массивные механические часы от Павла Буре. Часы были на металлическом браслете из особой стали, с лаконичным циферблатом, без лишних деталей. Все, как мне нравилось.
— Время — самый ценный ресурс, — добавил брат. — Пусть эти часы напоминают тебе о том, как его использовать.
— Спасибо! — Я обнял брата и сразу же надел подарок на левое запястье.
Таня подошла следующей и обратила мое внимание на стоявший на столе фарфоровый сервиз.
— Ты так любишь кофе, словно от этого и правда зависит твоя жизнь, — улыбнулась она. — Мне захотелось, чтобы ты каждый раз вспоминал наш дом, когда будешь пить кофе.
Это был полноценный кофейный сервиз из белого костяного фарфора. На каждой чашке вручную были нарисованы виды Выборга и нашей северной усадьбы, выполненные в синих тонах.
Я был тронут до глубины души. Такой подарок могла сделать только Таня.
— Это великолепный подарок, Таня. — Я обнял сестру. — И очень ценный для меня. Спасибо.
— И еще одна формальность, — отвлек меня Виктор.
Брат вытащил большой конверт и протянул мне.
— Ты вступаешь в право распоряжаться своим трастовым фондом. Однако это не все. Твоя идея с акциями горнодобывающих компаний выгорела, и я открыл счет на твое имя. Закупил акций, и ты уже можешь получать с них дивиденды. — Он улыбнулся. — Постарайся не спустить всё сразу.
Мы рассмеялись, и я поблагодарил всех за их щедрость и заботу. Отец поднялся с кресла и, положив мне руку на плечо, предложил:
— Хочешь взглянуть на свой автомобиль? Он во дворе.
— Конечно! — воскликнул я.
— Только ненадолго, господа! —
Внутренний двор особняка был освещён мягким светом фонарей, что придавали всему пространству немного таинственную атмосферу. Подморозило. Снег блестел, словно рассыпанные алмазы, а тишину вечера нарушали только наши шаги по утоптанным дорожкам и отдаленный шум автомобилей на улице.
Как только мы вошли на парковку, мой взгляд тут же привлек автомобиль. Серебристый «Ирбис» сиял, словно мечта, окружённая ореолом света. Необычная краска-хамелеон переливалась под разными углами, и машина казалась живой, будто отражала каждый блик луны и фонарей.
— Твоё новое достояние, — торжественно произнёс отец, жестом приглашая подойти ближе.
Я сделал шаг вперёд, чувствуя себя словно ребёнок, впервые увидевший игрушку мечты. Леонид, стоявший рядом, буквально потерял дар речи.
— Господи, Алексей, — выдохнул он. — Это же… Это настоящий «Ирбис»? Последняя модель?
Я кивнул, а отец начал с явным удовольствием рассказывать:
— Самарский завод делает их исключительно по заказу Императорского дома. Без специального дозволения вывезти их за границу невозможно. Каждый автомобиль — это произведение искусства, и такой подарок можно получить только в знак особого расположения. Благодаря твоей матери мы смогли добиться такого для тебя, Алексей.
Леонид прищурился, словно старался ещё раз убедиться, что перед ним реальность, а не сон. Он медленно протянул руку и, с трепетом дотронувшись до кузова, отшатнулся, будто боялся повредить это чудо.
— Вы только посмотрите на это отражение! — восторженно сказал он. — Лёш, это… Тебе нереально повезло… Могу я осмотреть его изнутри?
Я улыбнулся и кивнул, бросив взгляд на отца, который в этот момент достал из кармана ключи и ловко бросил их мне. Я поймал их налету, почувствовав в руке холод металла. Подойдя к машине, я аккуратно открыл водительскую дверь и сел внутрь.
Аромат новой кожи заполнил салон. Обивка сидений была молочно-белой, а руль, рычаг переключения передач и панель — отделаны серебром с тонкой гравировкой. На руле красовался логотип — снежный барс в прыжке.
Отец подошёл ближе, положив руку на капот машины.
— Не забывай, Алексей, — сказал он, — тебе осталось сдать экзамен по вождению. Теорию ты уже знаешь, но практику сможешь пройти только теперь, достигнув совершеннолетия. Никакого вождения без прав.
Виктор ухмыльнулся:
— На рождественских каникулах у тебя будет шанс. Я договорюсь. Только не жди поблажек, брат. Специально подберу инспектора, чтобы гонял тебя в хвост и в гриву.
Я скользнул рукой по обивке, чувствуя каждую гладкую линию и изгиб, словно касаясь шедевра. Моя грудь наполнилась чувством благодарности. Я обернулся, чтобы сказать спасибо, но… вдруг свет во дворе погас.