Праздник под угрозой
Шрифт:
За ней следовали две молчаливые фрейлины в строгих тёмных платьях, больше напоминавших не соблазнительные наряды придворных дам, а монашеские рясы. Их волосы были скрыты под вуалями, а из украшений виднелись только простые серебряные крестики. Ни яркой косметики, ни броских деталей — только едва уловимый аромат цветочных духов.
Я снова поймал себя на мысли, что бабка держит своих дам в излишней строгости. Их внешний вид напоминал скорее послушниц монастыря, чем придворных. Но это был её личный двор, и никто не смел указывать ей, как жить. Вдовствующая императрица
— Девушки, вы свободны, — строго сказала она, обернувшись к фрейлинам. Те молча поклонились и вышли, плавно закрыв за собой двери. Даже их шаги были едва слышны, словно они передвигались по воздуху.
— Ну садись, Алексей Иоаннович, — старуха, крякнув, опустилась в глубокое кресло и указала мне на место напротив неё.
Я устроился напротив, не сводя внимательного взгляда с бабки. Её визиты в Петербург были редкостью — она давно старалась избегать столичного шума. Большую часть времени бабуля проводила в старинном монастыре в Старой Ладоге — а ее средства обитель отреставрировали, наладили хозяйство, да и сама бабка построила там большой дом для себя.
И все-таки что-то вытащило ее сюда из объятий благодати.
— Ваше императорское величество, — начал я, стараясь звучать уважительно, но без лишнего официоза. — Простите мою прямоту, но вы крайне редко посещаете столицу. Что привело вас сюда на этот раз?
Екатерина Алексеевна слегка улыбнулась, но её глаза оставались холодными. Это была не улыбка доброжелательности, а скорее выражение, которое говорило: «Я знаю больше, чем ты думаешь».
— У меня есть право отпраздновать Рождество в кругу семьи, — ответила она, медленно перекладывая чётки в руках. Её движения были размеренными, почти медитативными.
Я внимательно посмотрел на неё, понимая, что это лишь отговорка. И она сама тоже это понимала.
— Конечно, — сказал я, чуть склоняя голову. — Но подозреваю, что это не единственная причина вашего визита, дражайшая бабушка. Так в чем дело?
Вдовствующая императрица посмотрела на меня с выражением лёгкой усталости, но в её взгляде появилась тень одобрения.
— Ты всегда казался мне проницательным, Алексей, — произнесла она. Её голос был мягким, но в нём чувствовалась сила. — У меня есть вопросы, которые требуют обсуждения. Это касается твоего венценосного кузена и того, что случилось вчера вечером у вас в доме.
Ну разумеется. Неужели она настолько испугалась за государя, что примчалась из Старой Ладоги? Раньше я за ней подобного не замечал.
— Кстати, как чувствует себя императрица Надежда Фёдоровна? — спросил я.
Екатерина Алексеевна лишь махнула рукой, словно эта тема не заслуживала внимания. Её движения были резкими, и на мгновение мне показалось, что в них проявилась раздражительность.
— Да что с ней сделается-то? Английская кобылка — кобылка и есть, выносливая, — ответила она резко. — Важно не то, что случилось с ней, а то, что произошло с твоим кузеном!
Я
И столь пренебрежительное отношение бабки к молодой императрице вызвало у меня раздражение.
— Я бы попросил вас выбирать выражения, когда мы говорим о коронованной императрице, — сухо сказал я.
Бабушка изумленно уставилась на меня.
— Смеешь меня поучать, щенок?
— Гав. Смею напомнить, что речь идет о матери наследника престола. Проявите уважение к женщине. Небрежность вас не красит.
Я ожидал, что сейчас в гостиной разразится настоящая буря, но вместо этого бабушка неожиданно… рассмеялась.
— Ну наконец-то. Хоть у кого-то в этой семье есть яйчишки. Сразу видно, что ты сын своей матери. А я всегда говорила, что Аннушка — императрица, которую страна заслуживает, но которой, увы, у нее никогда не будет. Что ж, другим моим внукам повезло, что у них есть ты, Алексей.
— Сочту за комплимент, — отозвался я. — И все же, Екатерина Алексеевна, что заставило вас так резко сорваться в столицу. Вы что-то выяснили?
Бабка по привычке огляделась по сторонам, словно проверяла, не притаилась ли за камином очередная фрейлина. Убедившись, что никого, кроме нас, в комнате не было, она подалась вперед:
— Это касается Коли. Я уверена, что он способен стать самостоятельным взрослым мужчиной с трезвым рассудком, — продолжила она. Её голос стал тише, но от этого не менее уверенным. — И я считаю, что ему не дают этого сделать.
Её слова насторожили меня. Она наклонилась еще ближе, не сводя с меня пристального взгляда. Я напрягся.
— Что именно вы имеете в виду?
— Совет регентов. Им выгодно, чтобы мой внук оставался в этом состоянии — мальчиком, неспособным принимать самостоятельные решения. Они бросили попытки помочь ему слишком рано. Не обучали его магии, не развивали его способности. Они сделали всё, чтобы он оставался лишь символом власти, а не её реальным носителем.
Моё сердце забилось быстрее. Такие заявления были опасными и вообще тянули на госизмену, но вдовствующей императрице было плевать на такие мелочи.
— Дражайшая бабушка, состояние императора нестабильно. Его не обучали магии из соображений безопасности. Это слишком большой риск. Он может причинить вред себе или окружающим.
Екатерина Алексеевна посмотрела на меня с лёгкой насмешкой. Её лицо стало почти равнодушным, но в глазах сверкнул вызов.
— Магическая сила у него есть, Алексей. И вчера все это увидели. Он, не зная толком ни одного заклинания, применил свою силу правильно. Более того, он вёл себя адекватно ситуации. Более того, это не единичный случай — у Коли порой случаются… просветления. Разве это не говорит о его потенциале?