Праздник под угрозой
Шрифт:
— Ну что, как прошла адаптация? — спросил я, обращаясь к Феликсу.
Юсупов, как всегда, выглядел беззаботным. Он откинулся на спинку стула, сдвинул брови в насмешливой серьёзности и ответил:
— Спасибо, было больно. Очень. Но я ведь не привык жаловаться. Это, знаете ли, такой изысканный способ познания себя. Особенно когда тебе по вене начинают лить ртуть. Хотите попробовать?
— Нет уж, спасибо, — хмыкнул Андрей, сидящий рядом. — Нам и своего пути познания хватило…
Ребята за столом рассмеялись, хотя в их смехе чувствовалась лёгкая
— А что насчёт тебя, Уваров? — спросил кто-то из соседней группы. — Слышал, у тебя открылся необычный талант.
Лёня слегка покраснел, но быстро собрался и ответил:
— Я бы не пожелал такого и врагу, если честно. Но раз уж это моя особенность, сделаю всё, чтобы направить её в мирное русло.
— С такими талантами тебе только на обложку учебников, — пошутил кто-то, и смех снова разрядил обстановку.
— Нее, его надо использовать для проведения экзаменов, чтобы все было по-настоящему!
Пока все нервно шутили, пытаясь так сбросить напряжение, ко мне тихо подсел Андрей. Его голос был приглушённым, чтобы никто не подслушал:
— Алексей, пока тебя не было, в Корпусе всё было спокойно. Никто больше не жаловался на плохое самочувствие, ребята держатся молодцом. Вроде все готовы к экзаменам — насколько это вообще возможно в таких условиях.
— Безбородко угомонился? — шепотом спросил я.
— Вроде бы. По нему же не определишь — вечно рожа кирпичом. Но вряд ли он будет подставлять Леню…
Я кивнул, чувствуя облегчение. Главное — адаптацию все прошли без серьезных последствий. Здоровье курсантов было для меня не меньшим приоритетом, чем их успехи в учёбе. Андрей выглядел спокойно, но я знал, что он тоже испытывал давление, как и все мы.
— Идем смотреть расписание наших мучений! — Позвал Миша Эристов, собирая пустые подносы.
Мы направились в холл, Ланской обещал вывесить график. Толпа курсантов уже собралась вокруг доски, пытаясь рассмотреть свои группы и время экзаменов. Я пробрался ближе и начал искать наш график.
— Что?! О черт! — внезапно воскликнула Тамара Зубова. Она, широко раскрыв глаза, повернулась к нам. — Нам поставили экзамен по общей теории магии на сегодня!
Её слова вызвали лёгкий гул среди группы. Многие начали перешёптываться, кто-то покачал головой, а кто-то лишь тяжело вздохнул.
— Это шутка такая? — пробормотал Андрей, глядя на меня.
— Если шутка, то кто-то с чувством юмора явно перестарался, — ответил я, оглядывая остальных.
— Спокойно, — сказал я, привлекая внимание ребят. — Это всего лишь экзамен. Мы готовились к этому, и у нас всё получится. Главное — сосредоточиться.
— Алексей прав, — добавила Лена Салтыкова, стоявшая чуть поодаль. — Паника сейчас нам точно не поможет. Лучше подумайте, что вы знаете по этому предмету. И вообще, кто сказал, что это плохо? Лучше уж первый экзамен будет теоретическим.
Зубова продолжала таращиться на строчку с нашей группой.
— Все бы ничего, но беда
— Трубецкая? — напуганно спросил Лёня.
— Трубецкая и Шереметева…
Глава 20
Учебная аудитория в стенах Михайловского замка была наполнена напряжённой тишиной, которую нарушали лишь редкие шорохи бумаги и скрип ручек — экзаменаторы делали подробные заметки.
Тёплый свет ламп падал на парты, за которыми нас рассадили по одному. Нас вызывали отвечать в алфавитном порядке. Ребята заметно нервничали.
— Катерина Дмитриевна, боюсь, это все же «четверка», — вздохнула Шереметева. — Задача решена прекрасно, но в первом теоретическом вопросе вы показали недостаточную подготовленность. Увы, на «отлично» не тянет.
Курсант Романова лишь вздохнула.
— Значит, так тому и быть, ваше превосходительство. Благодарю за ваше внимание.
Шереметева протянула Катерине экзаменационную ведомость — аналог зачетной книжки у студентов институтов, и девушка, поблагодарив начальницу коротким кивком, вернулась на свое место.
Профессор княгиня Трубецкая, изящная старушка в строгом тёмно-синем платье, записала оценку Катерины в таблицу и принялась изучающе разглядывать оставшихся курсантов.
— Итак, кто у нас следующий по списку…
Я уже сдал свой экзамен. Билет попался простой. Использование эфира в пятиэлементных заклинаниях и взаимодействие противоположных стихий. Я привёл в пример сложное заклинание «Всестихийный щит», описал его принцип действия и объяснил, как эфир управляет энергией между элементами.
Задача тоже попалась плевая — нужно было расписать расчеты починки нестабильного магического барьера в условиях ограниченного доступа к стихиям. Трубецкую мой ответ удовлетворил, и сейчас я отдыхал на своем месте, дожидаясь окончания экзамена. В ведомости красовалась первая «пятерка».
— К ответу вызывается господин Уваров, — объявила Шереметева. Я заметил, как Леня слегка побледнел, но тут же собрался.
Леонид поднялся со своего места. Его движения были немного неловкими, и я заметил, как он дважды поправил воротник формы. Его лицо было напряжённым, а глаза чуть шире обычного. Я знал, что внутри он кипел от страха, хотя старался держаться. И хотя мы здорово поднатаскали парня в общей теории магии, в некоторых темах он все равно плавал.
— Итак, господин Уваров, — произнесла Трубецкая, глядя на его билет. — Приступим. Первый вопрос: принципы взаимодействия стихий в составлении структур магических заклинаний. Излагайте.
Леонид сделал глубокий вдох и начал говорить. Его голос был ровным, хотя я уловил в нём нотки напряжения.
— Противоположные стихии, такие как Огонь и Вода, взаимодействуют через баланс или поглощение, — начал он. — Обычно их стабилизируют с помощью третьей стихии или Эфира, который направляет энергию. Например, в заклинании стабилизации магической бури используют взаимодействие Огня, Воды и Воздуха…