Праздник покойной души
Шрифт:
Сын, умчавшийся за остатками знаний, отмеренных на этот день институтским расписанием, оставил меня в тяжких раздумьях о судьбе монетной системы Руси, а от нее я прямо перешла к кофейной церемонии и обобщению разрозненных домыслов об истоках преступлений, совершенных в загородном доме Дашковских.
Начала с того, что Людмила Станиславовна умышленно нас обманула по поводу наследства, свалившегося на ее мать от заграничного брата. Спрашивается, почему? Ответ: возможно, потому, что боялась назвать источник мгновенного обогащения, либо не знала истины его происхождения. Бабушка Ольга – не факт, но вполне могла быть отпрыском древнего титулованного рода Дашковых, но о титуле упорно молчала, прикрываясь несколько измененной
Девушкой Ольга поступила в услужение к графу Келлеру гувернанткой не от хорошей жизни. Имелась бы заначка в виде золотого запаса или старинных драгоценностей, занимала бы другое положение в обществе. После революции тоже не разбогатела. Так и прожила в старом домике для прислуги в усадьбе Келлеров, не гнушаясь крестьянской работы. Дочь от брака с младшим Келлером назвала простым именем Антонина. Оно хоть и не немецкого, но латинского происхождения.
Судя по всему, богатство к ней ниоткуда не привалило. Была, правда, тетка-генеральша, да и та погибла во время массового бегства из Новороссийска белогвардейцев и гражданского населения Руси, спасавшихся от большевиков.
Тем не менее дочь Антонина выросла достаточно высокомерной и спесивой, с манией собственного величия. Значит, Ольга Ивановна делилась с ней определенными сведениями о предках… Стоп! У репрессированного и расстрелянного мужа Ольги Ивановны была младшая сестра. Как же ее звали? Не помню. Скорее всего, мать Григория не называла ее имени. Девочка, на свое счастье, пережила революцию у родственников в Германии и после замужества поселилась в Америке. По сути, она родная тетка Антонины Генриховны. В семнадцатом году ей было одиннадцать лет. Милочка говорила, что наследство свалилось на них десять лет назад. Нехитрые вычисления привели меня к тому, что тетке к этому моменту должно было исполнится никак не меньше восьмидесяти восьми лет. А то и больше. Неужели и она долгожительница? Во всяком случае, у нее было время напомнить русско-язычной родне о своем существовании заранее…
– Ладно, оставим пока тетушку в покое, – решила я, опрокинув чашку давно остывшего кофе на стол. Да так и застыла с тряпкой в руке: даже если наследство действительно было получено и Маринка просто об этом не знает, зачем убийце форсировать смерть Антонины Генриховны, сводить с ума Милочку, убивать Эдика, калечить Григория и угрожать нам? Если он очередной претендент на денежные ценности, к тому же не очень значительные и лежащие на личном счете в банке, как говорила Милка, достаточно устранить троих Дашковских. Остальные-то при чем?
Тряпка выпала из рук: я поняла, при чем могут быть остальные – Эдик, Гриня и мы.
Нечаянно добавив к кофейной луже сахарного песку из сахарницы, удивилась содеянному и схватилась за телефонную трубку.
Звонок в квартиру Дашковских остался без ответа. Сразу и не сообразила, что Маринка должна была переехать в общежитие к сокурсницам. Ведь предупреждала, что, учитывая ее сиротское положение, ей разрешили временно пожить вместе с сокурсницами. Мобильник девушки тоже не отвечал. Вероятно, взялась за ум и наверстывает упущенное.
Оставив телефон в покое, я понеслась в прихожую. Славка наверняка швырнул приобретенную Владом по Интернету книгу на самое удобное для этого место – сиденье под вешалкой. И оказалась права.
Книга не имела ничего общего с будущей профессией нынешнего стриптизера на отдыхе. Она была тоненькой, в мягком переплете и касалась вопросов геронтологии – науки о старости. Надо думать, заказывал ее Влад для Лизы. Сиделка с высшим медицинским образованием, очевидно, занималась между делом и научной работой. Прекрасно знала, как контактировать с больными старичками и старушками.
Ну как же нужна Маринка! Зачем она соврала, что стриптиз-клуб принадлежит ее матери… Или не соврала?
Я принялась
Честно говоря, мне совершенно не хотелось верить, что организатором и исполнителем преступлений в загородном доме Милочки является Влад. А вместе с ним и Лизавета. Но назло самой себе попробовала рассуждать от противного. И получила следующее: если Милочка, не являясь владелицей клуба, познакомилась с Владом не случайно, а по его воле и в конце весны-начале лета, то сиделку для матери она наняла позднее. И конкретную личность, а именно Елизавету, навязал ей не кто иной, как Влад. Действовали они заодно. Но вот с какой целью? И почему не обеспечили ее достижения в течение столь длительного времени? Людмила ведь днем отсутствовала на работе… Что или кто им мешал? И в каких отношениях между собой они состояли? Если были любовниками, то их совместное поведение крайне цинично и абсолютно не укладывается в ту характеристику, которую дали та же Милочка, Маринка, Вера…
«Ерунда какая-то получается», – с неприязнью поглядывая на кофейный ручей с сахарными берегами, решила я и принялась за уборку. Кошачье семейство в полном сборе сидело у батареи под окном и вертело головами в такт движению тряпки. – Действительно ерунда: Антонина Генриховна умирает, когда дочь и ее любовник на отдыхе. Допустим, их отъезд был спланирован Владом и Елизаветой. Значит, смерть старушки и есть конечная цель парочки? Ну и зачем им это? Работают по собственной инициативе и безвозмездно. Ради экономии денежных средств пенсионного фонда? Впрочем, если они убили Антонину Генриховну, предварительно записав ее голос, то им же должна принадлежать инициатива выживания из дома Милочки. Именно выживания. Убивать ее не собирались. Опять-таки зачем? И зачем, куда ей «выживаться», если она сама отправила Влада к дочери, исключив таким образом совместное с ними проживание… И не успела Милка попасть в больницу, как Влад ее оттуда украл – угнал прямо на каталке и с капельницей. Не сомневаюсь, что он, интуиция подсказывает. И она этому не сопротивлялась! Никто в больнице не слышал душераздирающих криков о помощи… Украл, потом выкрал из дома ее одежду и любимую кошку. Зачем? И зачем им с Лизаветой убивать Эдика и Гришку? Да!!! Но ведь он угрожал Наташке по телефону! И мне тоже!
… Нет, это я уж слишком увлеклась – занялась прямой подтасовкой фактов. Наташка не могла ошибиться. Точнее, не она, а определитель номера. Ей действительно звонил Влад, использовав мобильный телефон Елизаветы. Но не угрожал, а предупреждал об опасности. А вот мне звонил другой человек – какая-то пискля наговорила гадостей и пыталась напугать. С какой стати Владу грозить Наташке своим голосом, а мне – не своим?
Решив, что обвинений против Влада и Елизаветы недостаточно, я решила согласиться с собственным выводом о непричастности обоих к преступлениям. На душе сразу полегчало.
Еще раз заварив себе кофе, по привычке попыталась уловить его аромат из чашки, но так и не побежденный до конца насморк не дал этого сделать. Тем не менее я с довольным видом уселась за стол. Но выпить кофе в этот день мне, пожалуй, было не суждено. Резкий звонок телефона (опять я ненароком ухитрилась прибавить громкость!) заставил меня подскочить, и новая порция напитка по проторенному пути вольготно разлилась на столе, на этот раз предпочтя стекать мне на джинсы. Кошарики в непобедимом страхе, перепрыгивая друг через друга и привычно скользя лапами на плитках пола, с дико вытаращенными глазами унеслись в глубину квартиры. Живут, бедные, исключительно в вечных бегах.