Праздник в сказочной стране
Шрифт:
Николь видела, что он не лгал ни единым словом. Но…
— Ты же не любишь меня.
— Ты мне безумно нравишься. Нам нравится быть вместе. Я тебя хочу. А ты любишь моих дочерей. Ну чего еще можно желать?
— Любви.
Кейд нахмурился.
— В прошлый раз ты заявила, что разочаровалась в таких делах, и отныне будешь руководствоваться здравым смыслом. Я предлагаю тебе как раз то, чего ты хотела.
Язык без костей! Это же надо было такого наговорить! Николь тяжело вздохнула. Не важно, что этот парень с глазами полными злости и боли, мог бы унести
— Я была не права. Во мне говорили обида и разочарование. Выходить замуж без любви, по расчету, пусть даже и не материальному? Это гораздо хуже, чем поступок Дианы и Брэда! Я не такая стерва.
Его глаза сузились.
— Любовь переоценивают, знаешь ли. Неизвестно, есть ли она вообще!
— Но я не согласна на меньшее. — Николь высвободила свою руку. — Мне нужны и любовь, и дружба. Ты заставил меня снова поверить в дружбу. И солгал. Потому что заботишься лишь о благе своих дочерей, а меня готов принести в жертву на этот алтарь, разве не так?
— Я…
— Но вот только зря ты думаешь, что семья без любви — благо для Эллы и Холли. — Ей было так больно, что она едва переводила дух. — В мире полным-полно нянь, которые смогут найти подход к твоим дочерям не хуже меня, и тебе даже не придется жертвовать собой и жениться на них.
Кейд так сильно сжал челюсти, что вокруг рта побелела кожа.
— Я не считаю, что женитьба на тебе — это жертва, — выпалил он.
— Не созрел ты для новой женитьбы, Кейд. Пытаешься доказать мне, что готов снова рискнуть и поставить себя и детей под угрозу еще одного развода? Почему ты вообще думаешь, что я бы никогда от тебя не ушла?
Он отпрянул.
— Ты бы не смогла!
Николь обхватила себя руками, чтобы унять дрожь.
— Давай рассмотрим другой сценарий, Кейд. Вот я соглашаюсь выйти за тебя. Прослышав об этом, Фрэн тут же мчится обратно и умоляет тебя дать ей второй шанс. Что делаешь ты? Не забывай, ведь она — родная мама Эллы и Холли!
Его лицо исказилось, руки сжались, все тело было напряжено.
— Николь! Этого никогда не произойдет!
— Это не ответ, Кейд! — На нее навалилась невыносимая усталость. Руки и ноги дрожали, как после тяжелой нагрузки. Она вся была в холодном поту. — Пока ты не найдешь правильный ответ — ты не готов жениться. — Она увидела, что он в отчаянии, и ей пришлось скрепить свое сердце, чтобы не натворить чего-то, о чем она потом сильно пожалела бы. — Замуж за тебя — нет, для меня это не то. Я заслуживаю лучшего.
Бледность проступила сквозь его загар.
«Анн-Николь, ты феерическая дура!»
Она повернулась и вышла. А он не остановил.
Оставшиеся дни прошли как в аду. Кейд с ней вообще не разговаривал. А она каждый день оплакивала предстоящее расставание — с «Ваминда-Доунс», с Джеком и Скарлетт, с Хэрри, с Эллой и Холли. И с Кейдом. Эти люди стали частью ее жизни, мысль об отъезде надрывала ей душу.
Но день отъезда неминуемо настал, и, как только «сессна» оторвалась от земли, Николь разразилась бурными рыданиями.
— Ох,
Тот кивнул:
— Да, эти малышки западают в душу.
Малышки-то малышки, но… перед нею стояло лицо Кейда. Расстояние между ними стремительно увеличивалось, и ей казалось, что ее сердце рвется у нее из груди. Она не ожидала, что будет так больно.
Глава 11
Четыре месяца спустя…
Оранжевое шифоновое облако шуршало вокруг Николь — она с помощью матери осторожно надевала через голову новое вечернее платье. Сзади на шее платье завязывалось на одну широкую бретель, выгодно открывая плечи. Анжела Мак-Гиллрой расправила получившийся бант и оглядела результат своих рук.
— Анн-Николь, боюсь, ты безнадежно затмишь невесту. — Анжела поджала губы. — Хотя так ей и надо.
Николь улыбнулась. Вообще, ее мама изменилась самым драматическим образом после того, как они наконец поговорили откровенно. Николь довольно-таки жестко объявила матери, что, если она хочет продолжать общаться с дочерью, то должна прекратить поток постоянной критики.
— Мама, моя жизнь — это мое дело. Я сама выбираю путь, на котором могу быть счастлива. Будь добра, прими это как данность и уважай мои решения.
Анжела тогда надолго замолчала (на целых тридцать секунд), а потом горестно произнесла:
— Я критиковала тебя ради твоего же блага. Что-то не заметно было, чтобы на этом «своем пути» ты была так уж счастлива.
— Это как раз потому, что ты вечно заставляешь меня чувствовать себя разочарованием всей твоей жизни.
— Боже мой, Николь, почему ты мне никогда этого не говорила? Я-то давала тебе советы, ночи не спала, чтобы найти, как тебе лучше поступить в той или иной ситуации.
Вот тогда-то Николь и поняла, что ошибалась, когда держала все в себе и не рассказывала матери о своих чувствах…
— Николь, ты уверена, что надо идти на эту жуткую свадьбу?
— Да все нормально, мам. Похоже, Диана мне услугу оказала, уведя Брэда…
После Кейда Брэд смотрелся настолько тускло и неинтересно, что Николь, как ни силилась, так и не смогла вспомнить, что она в нем когда-то нашла.
— Ну, дорогая, Брэд твой мне никогда не нравился. Но это не оправдывает Диану.
Жаль, конечно, их дружбе никогда не стать уже такой, как прежде. Но теперь Николь наслаждалась новым чувством свободы. Она вступила в клуб верховой езды. Начала брать уроки пения. И в школе все складывалось хорошо. Жизнь была полна. Но… ничто так и не смогло вытеснить из ее памяти Кейда. Да, жизнь была полна, но в том числе полна и боли. И что-то боль никак не уменьшалась. За эти четыре месяца Николь ни разу не пропустила их с Эллой воскресный сеанс связи по скайпу. Но ни разу Кейд не показался на экране, не сказал «привет», не спросил, как она. А она все равно ждала.