Предания о дзэнском монахе Иккю по прозвищу «Безумное Облако»

Древневосточная литература Автор неизвестен --

«Как удачно складывается!» — подумал Иккю и принялся рассказывать. Тамошние дамы расчувствовались:

— Какие интересные истории вы рассказываете! Как жаль, что они такие короткие. Расскажите что-то подлиннее, так, чтобы нам даже наскучило! — попросили они.

— Хорошо же, как вам будет угодно! — ответил Иккю и принялся за долгий рассказ.

— Когда я пошёл для вечерней беседы к одному человеку, к чаю подали упаренные сладкие бобы. Кто-то рядом сказал: «Давайте об этих бобах скажем что-нибудь поэтическое, прежде чем есть?» — «Давайте!» — согласились все и стали один за другим говорить: «Обезьяньи бобы», «Упорные, как бобы», «Стойкие, как бобы» и так далее, а потом вышел человек, по виду — не из тех, что блещут умом, и сказал: «Госпожа направляется в паломничество в Ёсино» — и с этими словами взял бобы и съел. Те, услышав, насели на него: «Что это, при чём здесь к бобам какая-то госпожа, направляющаяся в Ёсино?» — а

он отвечал: «Как, вы не знаете? Подобно лягушке, что живёт в колодце, а моря не видала! Как вам всем известно, этой весной супруга моего господина отправилась в паломничество в Ёсино, и я её сопровождал. По дороге осмотрели известные в старину места — реку Саогава, деревню Идэ, реку Тамамидзу [258] и прочие, налюбовавшись, вступили в Ёсино, а горы там были белы от цветов, как будто в снегу. Обошли мы все святилища и храмы, а потом поднялись на вершину и любовались видами, когда вдруг подул сильный ветер, сорвал с госпожи лакированную шляпу и унёс в долину. Тогда я, остерегаясь, будто заглядывая в бездну или ступая по тонкому льду, перебираясь со скалы на скалу, спустился и подобрал её. Шляпа немного потёрлась, и госпожа, увидев её, сказала: „Как жаль!“ Потом она осмотрела достопримечательности Тацута, Хорюдзи, Нара, Хасэ, посетила Три горы, Дарумадзи, Таэма [259] и прочие места, прибыла в столицу, там её встречали дамы из той же семьи, а она к ним вышла в хорошей шляпе. По этому поводу она вспомнила о другой и приказала: „Отнеси шляпу заново покрыть лаком!“ — пошёл я к лакировщику, а тот сказал: „Три мона серебром!“ — а хозяйка, как услышала, и говорит: „Нет уж, такие деньги я платить не стану! Тогда пускай уж просто закрасят!“ — и дала две связки медяков, каждый размером не больше бусины в чётках. Вообще говоря, госпожа придирчива, и сказала: „Что-то они мелкие, не больше боба!“ Потому-то мой намёк на бобы — лучший в Трёх государствах! [260] »

258

Река Саогава находится в преф. Нара, деревня Идэ — в округе Киото. Саогава славится своими куликами, Идэ — пением лягушек у реки Тамагава (также Тамамидзу), названия этих мест встречаются в японской классической поэзии.

259

Здесь перечисляются достопримечательности земли Ямато. Тацута — святилище бога ветра, Нара — здесь, вероятнее всего, храм Тодайдзи и статуя Большого Будды, Хасэ — храм Хасэдэра в Нара. Три горы, или «Три горы земли Ямато», — горы Аманокагуяма, Унэбияма, Миминасияма. Дарумадзи — храм школы Риндзай-дзэн, Таэма — храм, основанный младшим братом принца Сётокутайси, все они находятся в нынешней преф. Нара.

260

См. сноску № 49.

Так рассказывал Иккю, а дамы заскучали и нахмурились.

10

О том, как Иккю беседовал с тэнгу в Касима

Чтобы осмотреть постройки святилища Касима, Иккю пошёл туда на паломничество. Когда подошёл он совсем близко к святилищу, из чащи, откуда-то из-за деревьев, вдруг выскочило невесть что, похожее на монаха-ямабуси в семь сяку [261] ростом, и, обратившись к Иккю, спросило:

— Что такое Закон Будды?

261

Ок. 210 см.

— Это то, что в груди, — отвечал Иккю.

— Если так, сейчас разрежем и посмотрим! — сказал тот, выхватил меч, сверкавший подобно льду, и приставил его к груди Иккю, туда, где находится сердце.

— Подожди-ка! — сказал Иккю, нимало не смутившись, и произнёс:

Каждую весну Расцветают в Ёсино Горные сакуры, Разруби-ка дерево — Не найдёшь ли там цветы? Хару гото ни Саку я Ёсино но Ямадзакура Ки о варитэ миё Хана но ару ка ва

Когда он так сказал, тот оборотень пропал неведомо

куда. Ну разве не удивительна ли такая находчивость?

^{Тэнгу спросил Иккю: «Что такое Закон Будды?» «Это то, что в груди», — отвечал Иккю. «Если так, сейчас разрежем и посмотрим!» — сказал тот, выхватил меч и приставил его к груди Иккю.}

11

О том, как Иккю подарил управляющему земли повязку-ситаоби

Когда Иккю пребывал в Одавара, что в земле Сагами, то, говорят, жил он в хижине одного ронина, которого звали Катаока Ядаю. Управляющий той земли, услышав о том, направил к нему посыльного, чтобы тот передал: «Вы, наверное, устали от долгого путешествия. Ничем не примечателен мой дом, но приходите, отдохнёте с дороги!»

Иккю сказал: «Хорошо!» — и отправился в дом управляющего вместе с посыльным. Управляющий взялся за дело всерьёз, угощал его разными лакомствами, какие только бывают в горах или в море.

И вот, когда подали сакэ, расспросив Иккю о делах, тот попросил:

— Неловко даже спрашивать, но не могли бы вы что-нибудь написать для меня?

Иккю, выслушав, согласился:

— Это легко! Вот как вернусь к себе, так и отправлю вам! — и пошёл туда, где он жил. С ним отправили посыльного со словами:

— Вы давеча пообещали что-нибудь написать, отдайте этому человеку.

А Иккю был, наверное, очень занят. Взял он лежавшую тут же бумагу, на которой Ядаю что-то писал, и отдал посыльному.

Он обрадовался, вернулся и показал это управляющему. Тот развернул, посмотрел — почерк Ядаю. «Удивительное дело! Верно, это посыльный всё напутал», — решил управляющий, вызвал его и расспросил.

— Это он сам мне передал из рук в руки! — отвечал посыльный.

— Наверное, просто растерялся от неожиданности… — И вновь послал того человека с посланием: «Давешняя записка написана почерком Ядаю. Прошу вас, напишите что-нибудь своей рукой!»

— Так он меня настойчиво просил, и почему это я перепутал… — сказал Иккю и передал тщательно перевязанный свёрток.

Посыльный обрадовался, вернулся и передал это управляющему. Тот разорвал свёрток, а там оказалась старая набедренная повязка-ситаоби [262] . Управляющий всплеснул руками и рассмеялся.

А потом, перед тем как идти дальше, в землю Осю, он написал большой иероглиф «Ива» и подарил Ядаю. А ещё была у Ядаю старая ширма, на которой было нарисовано не пойми что. Он спросил у хозяина, что бы это могло быть, а тот сказал:

262

Мужское нижнее бельё, то же, что фундоси. «Повязывать фундоси» — решительно взяться за дело, подобно русскому «засучить рукава». Кроме того, «завязывать, повязывать», каку, омофонично слову «писать». Смысл данного послания, вероятно, в том, что Иккю всерьёз собирается создать каллиграфический свиток для управляющего.

— Старая она уже, непонятно, что там нарисовано. Родители говорили, не то лошадь, не то бык.

— Если бык, то должны быть рога. Рогов нет, значит, это должна быть лошадь, — заметил Иккю.

Хозяин попросил:

— Кстати, не надпишете ли эту картину?

— Это легко! — сказал Иккю и написал крупными знаками:

«Говорят, что это лошадь».

Ту картину и сейчас очень любят и берегут, как сокровище.

12

О том, как Иккю перевернул тыкву-горлянку

Это случилось, кажется, когда Иккю был ещё учеником. На перекрёстке на Первом проспекте поставил он табличку с таким объявлением:

«Иккю, Старый наставник Японии, обрёл сверхспособности и будет переворачивать тыкву-горлянку! Все, кто желает посмотреть на это, приходите. Будет это в такой-то день этой луны!»

Сделав это, устроил он площадку для представлений в Мурасакино. «Что-то будет!» — решили падкие до зрелищ жители столицы, и вот, стар и млад, мужчины и женщины, знать и простолюдье, беднота и богачи, — со всех ног толпой повалили туда.

И вот, когда площадка заполнилась, выскочил Иккю. Спереди на одежду он прицепил большую тыкву-горлянку, «хётан», в обеих руках держал по палке. Проскакал он с запада на восток, с севера на юг, так несколько раз, а потом громко возгласил:

— Тан-хё-тан-хё-тан-хё… — повторил он раз двадцать, танцуя и подпрыгивая, а как наскакался, сказал:

— Пускай подойдут следующие зрители, пропустите следующих! — и выгнал зрителей с площадки.

Те удивлялись:

— Что это было?

Были и такие, кто разочаровался, а иные ещё говорили: