Предания старины глубокой
Шрифт:
Однажды я встретила корреспондента дагестанского радио Мирзу Давыдова, который ездил по кутанам и, кстати, видел моего отца.
Как он там, чем занимается? – спросила я Мирзу.
– Чем занимается? Провожает, как все председатели, своих овец в горы, ходит вокруг них, поднимает клочки шерсти, что упали на дорогу с чужих овец и цепляет на своих, – пошутил Мирза. Но в этой шутке была правда, очень характерная моему отцу.
Как-то после годового отчёта главный бухгалтер колхоза Башир Лугуев сказал Нажмудтину.
– В этом году мы сможем полугодовую зарплату выдать
– Очень хорошо! Раз сможем, выдадим.
– Шутишь что ли? Районное руководство не разрешит, – улыбнулся Башир.
– А мы их спрашивать не станем, так как отдадим людям то, что они сами заработали.
Так и сделали. Выдали колхозникам премию в размере шестимесячной зарплаты. Но это не понравилось председателям других колхозов и районному руководству, которые обратили внимание прокурора района на этот факт. Возбудили дело на председателя колхоза Нажмудтина и на главного бухгалтера Башира. Но обвиняемые дали отвод судье Лакского района, на которого имело влияние районное руководство. Нечего делать, пришлось руководству пригласить судью и следователя из Леваши.
Узнав положение председателя и бухгалтера, колхозники решили вернуть всю премию обратно, но Нажмудтин успокоил их: “Мы правы, и правда когда-нибудь должна восторжествовать. Таков закон жизни. И не нужно возвращать премию, ибо она заработана вашим честным трудом”. При расследовании выяснилось, что премия выплачена всем колхозникам, кроме председателя и главного бухгалтера.
– Вы, вероятно, были убеждены, что поступаете противозаконно, раздавая колхозникам премии в размере шестимесячной зарплаты и, чтобы вас не привлекали, обделили себя? – спросил следователь Нажмудтина.
– Нет, мы были уверены, что поступаем правильно, и сейчас такого же мнения. Знали, что нам могут предъявить обвинение в разбазаривании колхозного добра, чтобы узаконить свою премию, раздали деньги колхозникам, а себе не назначили.
– Говорят, в колхозе работают твои родственники, и потому ты поспешил раздать эти деньги, – спросил судья.
– Есть и родственники, сельчане часто бывают в родстве, но если говорить о них, то в 53 году, когда я этот колхоз взялся возглавить, поднять его на ноги, помогли мои близкие родственники и друзья. Они вышли на поле засучив рукава, отбросив все выгоды и расчеты. Корни поднимают дерево и держат его, моими же корнями были мои родственники, они в любую трудную минуту первыми выйдут на поле, хотя не работают в колхозе, ради того, чтобы поддержать меня. Я горжусь такими родственниками.
В первые тяжелые годы они работали в колхозе бесплатно, почему же теперь, работая в колхозе, мои близкие люди не должны получить премию хотя бы наравне с другими колхозниками? Собственно я не понимаю, за что нас привлекают. Мы ведь не в долг у государства взяли эти деньги для людей, как это делают некоторые колхозы, а сами заработали и государству отдали. Таких, как мы, надо бы поощрять, а не привлекать, – возмутился Нажмудтин.
Суд вынес справедливое решение, оправдывающее действия председателя колхоза.
Но лакскому районному руководству такое решение суда пришлось не по душе. Районный прокурор
– Пусть подают еще дальше, – говорил отец, – правда, все равно победит, ибо наши законы справедливые. Права пословица, которая гласит: “Камни бросают в то дерево, на котором есть плоды”.
Когда же Верховный суд назначил рассмотрение этого дела, Нажмудтина готовили к операции. На судебное заседание пошли главный бухгалтер Лугуев и заместитель председателя Сулейманов. Помню, как переживал отец в тот день, хотя и был уверен в своей правоте.
– Мало ли канцелярских бюрократов, которым белое видится чёрным, может и в Верховном суде сидят такие, – говорил отец.
Но к вечеру к отцу пришли бухгалтер и заместитель, рассказали, что Верховный суд оставил решение левашинского суда без изменения, добавив своё ходатайство перед Министерством сельского хозяйства Дагестана об объявлении благодарности колхозу имени Саида Габиева. Отца очень обрадовало это сообщение.
– Видите, что я говорил? Восторжествовала справедливость, сегодня я буду спать спокойно, сегодня моя подушка будет мягкая, – сказал отец, довольный таким исходом дела.
Почувствовав себе лучше, Нажмудтин отправился на прикутанное хозяйство, но его вызнали в Кумух. так как приехали ревизоры.
– Нам сейчас некогда заниматься ревизорами, ведь полевые работы в самом разгаре, так что подождите немного, – ответил Нажмудтин руководству района. На второй же день стали его искать работники Министерства сельского хозяйства, якобы из района сообщили, что Шурпаев не подпускает ревизоров к проверке. Отец поехал в Кумух и встретился с ревизорами, приглашенными руководством района.
– У нас горячая пора. Приступайте к проверке без меня, тем более, что в прошлом году проверяли и ничего не обнаружили. Может вы окажетесь зрячее, чем те. Проверяйте, затем я сам тоже проверю, правильно ли вы работаете, ибо я был главным ревизором района. Каждому должно быть известно, что я не допущу в своей работе недостатков, но однако же проверяют, мешают нашей работе. Не понимаю, зачем пристали к такому хозяйству, как наше, занимающему в районе одно из первых мест, когда столько отстающих хозяйств? – сказал Нажмудтин, но ревизоры потребовали обеспечить их жильем и питанием.
– Жить вот вам районная гостиница, обедать – вот столовая. Мы же жильем и питанием обеспечиваем тех специалистов, которых пригласили для работы в хозяйстве. Вас же мы не приглашали. Кто вас пригласил, пусть тот и рассчитывается с вами. Если же я буду вам нужен, с шести утра до девяти найдете меня в правлении колхоза, а остальное время моя работа на поле, фермах, на току. Все документы в правлении, мои работники вам их представят.
Ревизоры решили проверить колхозные дела за десять лет. Добросовестно ходили в правление колхоза каждый день, работали допоздна и так в течение двух месяцев. Когда проверка закончилась, о результатах сообщили на общем собрании колхозников.