Преданная. Невеста
Шрифт:
Я захожу в квартиру судьи первой.
Сзади громковато хлопает дверь. На специальную вазочку летят ключи.
Я не оглядываюсь. Снимаю с ног туфли и даже не ставлю их аккуратно, как всегда, а отбрасываю.
Слышу вздох. Оглядываюсь.
– Что с настроением, Юль? – этот вопрос мог быть задан миллион и один раз на протяжении дня. Но Слава спрашивает сейчас, проезжаясь по мне многозначительным, даже требовательным взглядом.
Я на контакт в ответ не иду. Пожимаю плечами и нагло, по-хозяйски, игнорирую,
– Мне учиться нужно, а не по ресторанам кататься. Раздражает, что теперь нужно будет до двух…
– Я помогу.
Останавливаюсь у двери его спальни и разрезаю воздух взглядом, по остроте сравнимым с лезвием лучших японских ножей.
Почему со мной ты такой? Почему когда мы вместе – сложно поверить, что таишься, лукавишь? Но ты же делаешь именно это!
– Спасибо, не надо. Просто дай мне возможность поработать, пожалуйста.
Хочется хлопнуть дверью, но я оставлюю ее открытой.
Закрываюсь в ванной. Стою посреди нее и смотрю на раковину. Ощущаю пульс в висках. Шорох голосов в голове.
Его сестры.
Моей подруги.
Ее отца.
Слишком много сомнений для одной меня.
Слышу, как Тарнавский заходит в спальню и берет что-то, шуршит одеждой. Если дернет ручку в ванную – останется ни с чем. Я замкнулась. Но он даже не пытается. Переодевшись, уходит. Напоследок я слышу, как щелкает собачка в замке.
Выдыхаю. Прислушался.
Мотаю головой и начинаю снимать с себя одежду. Возлагаю большие надежды на горячий душ, который должен был бы смыть с меня хотя бы часть сомнений. И даже кажется, что ему удается. Выхожу в пустую спальню. Не знаю, для кого играю, но сажусь на кровать и беру в руки планшет. Стараюсь действительно учиться, хотя ничего срочного, на самом деле, в моем расписании нет.
То и дело прислушиваюсь к доносящимся извне звукам. Чувствую себя странно: как человек выгнавший владельца из его же спальни. Пытаюсь угадать: он сидит на диване в гостиной, ходит по комнате или пьет кофе за островом?
Спокоен или калится так же, как калюсь я? И если калится – потому что между нами вроде как размолвка или потому, что я до сих пор не отчиталась?
Я хотела наказать его своей дерзостью, но в итоге наказала себя же. Все мои мысли – за дверью, но гордость не позволяет ее открыть. А он не спешит заглядывать ко мне.
В какой-то момент вместо конспекта передо мной разворачивается чистый лист, который я разукрашиваю бессмысленными завитушками.
В дверь стучатся. Поднимаю взгляд. Стилус замирает.
Слава открывает ее и упирается плечом в косяк. Несколько секунд держится за ручку, а потом, видимо, понимает, что я не выгоню. Отпускает и складывает руки на груди.
– Сделала что-то? – Он спрашивает вполне терпеливо, усиливая мое дрянное самочувствие.
– Чуть-чуть.
– Это уже больше, чем ничего.
Вяло
Даже не знаю, что из произошедшего сегодня задело меня сильнее всего. Еще не знаю, что могу ему предьявить. И стоит ли.
– Юль, – Слава зовет, я не выдерживаю. Возвращаюсь к нему взглядом и выпаливаю:
– Ты меня подставил.
Первые несколько секунд Слава не реагирует никак. Потом я получаю мизер – приподнятую бровь.
– Чем? – Спокойный вопрос вызывает непропорционально сильную реакцию – по телу пробегается дрожь.
Чтобы не вывалить разом, прокашливаюсь. Хмурюсь. Сажусь в кровати ровнее и меняю тему:
– Как обед прошел?
– Нормально, Юль. Спасибо.
– Я рада.
Мне пофиг. Но ладно.
Молчим.
Не знаю, как у него, а у меня сердце снова удар за ударом разгоняется. Еще не знаю, хочу что-то услышать, или лучше не стоит.
Но за меня решает он.
– Майя учится на выпускном курсе. – Его голос звучит спокойно. Он как глупому ребенку объясняет. Мне. – У нее проблемы с мотивацией. Она не глупая, но ленится. Иногда ее нужно мотивировать.
– Мне можно не объяснять...
– Я бы рад был, чтобы не приходилось. Но вижу… – Снова колю взглядом. Слава в ответ хмыкает. Обидно.
Если ты все так отлично понимаешь, так почему же сразу все не объяснить?
– Она позвала тебя, чтобы мы с матерью к ней не доебывались, Юля. Но от отсутствия к ней доебок страдает она одна.
– Мне все ясно. – Повторяю. Но слова Славы не тушат пожар в грудной клетке. Мне кажется, при других обстоятельствах он поступил бы так же. И дело не только в Майе. Только он в этом не признается.
– Так чем я тебя подставил? – Тарнавский решает, что тема закрыта. А я закрываю ненадолго глаза.
Без отчета я спать не лягу. Понятно. Обида жжет все сильнее и сильнее.
Но вместо того, чтобы вывалить, включаю деловитость:
– Смолин сказал, что в следующую субботу будет какое-то мероприятие у Власова. Ты приглашен. И я должна уговорить взять меня с собой.
Выпаливаю и впитываю взглядом ранящие реакции. Слава долго остается практически безразличным. Дальше – хмурится. Тянется ко лбу и трет его.
Меня рвет на клочья.
И там меня тоже видеть не хочешь. Ясно.
Если бы это не было глупо, я вот сейчас собралась бы и уехала. Но вместо этого трачу все силы на то, чтобы сохранить самообладание. Я отлично запомнила его замечание про возраст. Я буду взрослой. Обещаю.
– Если тебе стыдно со мной идти – я скажу Смолину, что не получилось.
Делаю «примирительное» предложение на опережение. Пожимаю плечами. Хочу встать и выйти просто в ванную. Не зачем-то, а чтобы не находиться рядом и не выдавать себя с потрохами.