Преданная. Невеста
Шрифт:
Послушно ждет в гостиной.
Вернувшись с широкой тарелкой в руках, ставлю перед ним. Волнуюсь, как школьница.
Вдвоем отвлекаемся на хруст картонного пакета. Вдвоем стреляем взглядом Славе под руку.
Я мысленно чертыхаюсь, он тянется без спросу.
Щеки вспыхивают, когда судья достает за ниточку изящные стринги с биркой.
Я приехала с шоппинга и бросила абсолютно не нужные мне бельевые излишества на диван. Все эти дни ни разу не подошла. Не примерила. Не рассматривала.
А
Меня накрывает волной непрошенного возбуждения. Я скучаю по нему. Я хочу забыть, что мною пользуются.
Потянувшись через стол, выдергиваю трусики, хватаю пакет и заталкиваю их назад.
– Эй… – На его не слишком бурное возмущение ляпаю:
– Это не тебе.
Хочу унести в спальню, но только разворачиваюсь – чувствую сначала порыв ветерка, а потом как на кисти смыкаются пальцы.
Сделал выпад и поймал. Как всегда. Ему меня поймать легко.
Оглядываюсь.
Брови, изогнутые красивой птичкой, приподнимаются вверх.
Жаром в лицо бьет вполне закономерное:
– А кому, Юль?
Чувствую, будто стою на развилке. Продолжить играть? Взмахнуть ресницами, включить дуру? Посмеяться? Отмахнуться? Уже посеять зерно сомнения?
Можно же. Можно.
И я вроде бы так к этому готовилась, но вижу его на своем диване. Вижу усталость. Вижу требовательность в глазах. Кажется, что вижу вспышку тревоги.
Смаргиваю.
Улыбаюсь и мотаю головой.
– Я не то имела в виду. Просто неловко…
– Я видел тебя в белье. И без тоже. Мне нравится.
Кровь греется в жилах. Моя слабенькая бронь не спасает от миллиона выпущенных стрел. Они колют кожу и проникают под. Доставляют не боль, а удовольствие.
Я начинаю понимать женщин, которые закрывают глаза на очевидные измены. Это такой сладкий путь…
Так страшно начать говорить…
Не знаю, улавливает ли Слава мои колебания, но его пальцы перемещаются. Гладят тонкую кожу запястья. От места ласки вверх ползет жар.
– Померяешь что-то? Для меня…
Просьба разбивает мне сердце. Разбивает мои планы и рушит стены.
Я открываю глаза, опускаю их и киваю.
Да.
Я ничтожная дура, но я хочу попробовать еще раз тебе поверить.
Ухожу в спальню. Выбираю изумрудное кружево. То самое, которое по версии консультанта должно идти мне больше всего.
Слышу шорохи в гостиной, но волнуюсь не из-за них, а потому что хочу выйти и увидеть в его глазах желание, похоть, страсть.
Я скучала по нему. По нежности и грубости. По непредсказуемости и желанности любого предложенного виража.
Дыхание рвется. Сердце вылетает, когда я на цыпочках выхожу из спальни, выровняв пояс с подвязками.
Тарнавский
Он без спешки оглаживает мое полуголое тело. Протягивает руку. Я берусь.
Тянет на себя, опускаюсь на его бедра. Слежу, как пальцы проезжаются по моим. Взгляд мужчины становится неприкрыто жадным. Изучает и метит. Печет лобок. Живот. Грудь.
Выжигает губы.
Слава тянется к ним, я сдаюсь.
Мы сразу сплетаемся языками. Я ерзаю, двигаюсь ближе. Через кружево и плотную ткань брюк чувствую жар и твердость.
Он целует меня агрессивно. Я цепляюсь в мужскую шею. Слава сдвигает ткань трусиков тут же. Проезжается по половым губам. Собирает влагу, обводит вход.
С ума схожу.
Насаживаюсь.
Упираюсь лбом в лоб. Дышу приоткрытыми губами в его рот. Приподнимаюсь и опускаюсь на ладонь.
В меня входят два пальца.
Руки сьезжают на твердые плечи. Сжимаю их. Царапаю.
– Хуево без тебя, Юль, – жмурюсь и киваю.
– Мне тоже. Хуево. Без тебя.
Все это время даже не подозревала, как сильно его хотела. А сейчас сгораю искристым бенгальским огнем. Целые столпы шипящих звездочек из глаз и по телу. Бедра нетерпеливо двигаются даже не на члене.
Он достает из меня пальцы. Спускает с моих плеч бретели. Сжимает грудь и припадает губами к соску. Я стону и прогибаюсь. Продолжаю по инерции двигаться, пытаюсь расстегнуть молнию и ширинку на его брюках. Оттягиваю резинку боксеров. Веду по освободившемуся члену.
Мне сразу становится мало. Сжимаю сильнее, раскрываю головку.
Оттолкнувшись, опускаюсь на пол и обхватываю ее губами.
Мой первый минет, как и первый секс, случился с ним. Я помню, как было страшно и неловко до. Казалось, своими отсутствующими умениями я могу только оттолкнуть.
А после – дикая гордость. Потому что я таких искр в его глазах раньше не видела.
Расслабляю язык и горло. Скольжу по длине. Ласкаю кончиком выпуклые венки. Задерживаюсь на собственном пределе и вибрирую, когда на затылок ложится рука и давит еще чуть-чуть.
Поднимаюсь по длине выше. Выстреливаю взглядом в глаза.
Темные и глубокие.
Ты не можешь быть настолько ужасным. Правда же? Правда?
Не знаю, что в моих глазах читает Слава, но коротко кивает. Дает добро? Хорошо.
Я тоже даю.
Делаю минет с мыслью, что он должен стать лучшим в его жизни. Возможно, не самым глубоким, но самым искренним.
Подстраиваюсь под задаваемый ненавязчивыми подсказками руки темп. Сжимаю кольцом из пальцев основание члена.