Преданья старины глубокой
Шрифт:
– Ф-фух!.. – одновременно выдохнули гридни, бережно опуская Баюна у корней огромного дуба.
К работе приступили кузнецы. Железный колпак аккуратно распилили и сняли, но взамен на горло диковинного кота лег толстенный ошейник с двумя петлями. На этих петлях сомкнулись звенья тяжелой позолоченной цепи, обвивающей древесный ствол двойным кольцом.
Теперь кот мог свободно ходить круг дуба, даже лазить по нему, но отойти от ствола дальше чем на сажень не позволяла цепь.
– Княже, готово!.. – пробасил воевода Дунай, лично проверив прочность
– У-м-м, хорошо… – невнятно пробурчал Всеволод, жуя пирожок с брусникой. – Сейчас иду…
Воевода осторожно перерезал ремни на Баюне остро наточенным копьем, благоразумно не приближаясь вплотную. И не зря – как только когтистые лапы освободились, ужасный зверь тут же вскочил и бросился на воеводу, злобно шипя и бия хвостом.
Однако цепь натянулась, и Баюн повис на ней, болезненно хрипя. Он попятился назад, уселся на пушистую задницу и бешено засверкал глазами.
– Суки… – еле слышно пробормотал громадный кот. – Живодеры поганые…
Вокруг него уже начал собираться народ. Бояре, гридни, простые холопья – все одинаково ахали и показывали пальцами, рассматривая невиданное чудище. Кот Баюн презрительно зафырчал и отвернулся.
В толпе образовался проход – вперед вышел сам великий князь. Он без особого интереса окинул котяру взглядом, дожевывая последний пирожок – с морошкой, облизал жирные пальцы и лениво спросил:
– Знаешь, кто я такой?
– Сука! – рявкнул Баюн.
– Ой, княже, да он и вправду тебя знает!.. – тоненько запищал Мирошка.
В толпе послышались сдавленные смешки. Князь Всеволод с каменным лицом вздел ладонь, и все мгновенно затихло.
– Так… – недобро процедил князь. – Вот вы, значит, как… Ну давай, кот Баюн, покажи большую страсть!
– Фр-р-р-р… – тихо-тихо прошипел Баюн, насмешливо щуря зеленые глазищи. – Разбежался, толстопузый…
– Но-но! – невольно потрогал живот князь. – До чего же нахальная кошка… Ну же, раззадорьте мне его!
Вперед выступили трое молодых гридней с рогатинами. Оставаясь вне досягаемости ужасных когтей и зубов Баюна, они тыкали его заостренными палками и глупо гыгыкали, глядя, как ярится и беснуется диковинный зверь.
– Мрр-рр-р-р-рвау-у-у-у!!! Мррр-р-ра-а-ау-у-у-у!!! – исступленно рвался с цепи Баюн, безуспешно пытаясь уклоняться от уколов. – Ррр-маа-у-у-у!!! Аа-а-а-р-р-р-хр-рр…
Сначала он рычал, шипел, фыркал, огрызался – с неистовым бешенством, пуская пузырчатую пену и страшно колотя хвостом по бокам. Потом постепенно начал стихать, уже не шипя, а хрипя. А потом вовсе тоненько, даже жалобно замяукал, отступая назад и прижимаясь к дубу.
В конце концов, когда слепая боль и бешенство окончательно поглотили кошачий разум, он поднялся на дыбы подобно разъяренному медведю, рванулся особенно мощно… и таки скогтил одного гридня!
В толпе раздались вопли ужаса. Юнец, по неосторожности подошедший чересчур близко, повалился наземь, выронив рогатину, и его грудь разорвали страшные когти. Одним лишь движением огромной лапы Баюн сбил с молодого
– Мя-я-яусссо-о-о!.. – вырвал кровавый клок свирепый хищник. – Мрр-р-р-р, хор-р-р-ошшшо-о-о-оу!..
Под командой охрипшего воеводы гридни отогнали разбушевавшегося кота рогатинами и оттащили от него жертву. Несчастный юноша еще дышал, но оставалось ему недолго – Баюн изодрал его нещадно, без труда прорвав легкую кольчужку. Сердце колотилось все слабее, из развороченной груди вырывался воздух пополам с кровянистой пылью… а через несколько секунд гридень затих окончательно.
Великий князь отстраненно перекрестился, переводя обомлелый взгляд с мертвого дружинника на зализывающего раны Баюна. Коту тоже досталось немало – великолепная шерсть окрасилась кровавыми потеками, многочисленные уколы рогатин причиняли зверю сильную боль. Бока Баюна тихо подрагивали, он часто дышал, с трудом ворочая языком, и время от времени тоненько подмяукивал.
– Очертите границу, – сухо приказал Всеволод. – Чтоб близко не подходили. А ты, кошачья душа, уясни – еще что в таком духе выкинешь, так не быть тебе вживе!
– Суки… – еле слышно огрызнулся Баюн, затравленно глядя на толпу, обступившую его со всех сторон. – Самих бы вас… на цепь… суки…
– Слыхал я, ты сказки говорить большой мастак, – перевел речь на другое князь. – Ну-ка, скажи мне сказочку позабавнее…
– Не ты меня, князь, изловил – не тебе мне и приказывать!.. – сквозь зубы процедил кот.
Всеволод насупил брови и звонко прищелкнул пальцами. Двое гридней зацепили крючьями звенья цепи и потащили их налево. Баюна поволокло по земле в ту же сторону – он хрипел от боли, упирался когтями, но все тщетно.
Описав полный круг вокруг дуба, полузадохшегося кота отпустили. Он растянулся ничком, тяжело задышал и бросил на князя ненавидящий взгляд. Тот лишь криво усмехнулся и спросил:
– Еще хочешь?
– Нет… – прохрипел Баюн. – Не надо…
– Тогда делай, что велю.
– Ладно, княже, слушай… Расскажу тебе я сказку, как глупый князь насрал в коляску…
– Что-о-о?!!
– И поставил в уголок, чтоб никто не уволок!!! – торопливо закончил Баюн, сигая на дуб.
Огромный котище в единый миг вскарабкался по стволу, исчез в густой кроне и подтянул повыше цепь – чтоб не дотянулись крючьями. Меж ветвей зазвенел ядовитый кошачий смех.
– Слезай, блохастый, не то хуже будет! – скрипнул зубами Всеволод.
– Поцелуй мой пушистый зад! – насмешливо ответил Баюн, высовывая ехидную морду. – Князь – дурак, насрал в кулак!
Всеволод аж позеленел от бешенства. Подчеркнуто каменные лица гридней и челяди вызвали у него еще большую ярость. А уж когда он заметил, что скоморох Мирошка торопливо скребет писалом по берестяному листку, да еще уважительно покачивает головой…
– Кота не кормить, не поить!.. – сквозь зубы процедил он. – Пусть сидит на дубу хоть до второго пришествия!