Предать нельзя Любить
Шрифт:
– Я запомню.
Арсений достаточно быстро засыпает, а я размышляю о его словах.
Наверное, концентрация зависти Виктора Андреевича тоже достигла предела, раз решил убрать конкурента нечестным способом. А если, как говорит Арс – это чувство природное, разве я могу в чем-то обвинить отчима?!
Ведь он действительно неплохой человек.
Просто… не смог преодолеть свою зависть.
После того как самолет приземляется, Арсений долго уговаривает меня поехать к нему, но я категорично отказываюсь.
Дело в том, что на время отъезда мне пришлось попросить присмотреть за Арнольдом, Гертрудой и Тасей девчонок из приюта. Было бы очень безответственно не приехать домой после командировки. Тем более, я соскучилась по питомцам.
Долинский, конечно, ворчит. Но потом, будто смирившись, довозит меня на такси до дома. Сгребает в охапку возле подъезда и горячо целует.
– Завтра ночуешь у меня, - говорит хрипло.
– Ладно, я согласна, - прижимаюсь щекой к белоснежной рубашке.
Расставшись, поднимаюсь на свой этаж и открываю дверь ключом. Собаки тут же сбивают с ног и отчаянно скулят.
– Эй, - кричу, пытаясь отодвинуть лицо от их мокрых языков. – А-а-а… Я тоже скучала. Привет-привет. Тася, привет, - машу кошке, которая сделав вид, что меня нет, уходит в сторону кухни.
В тишине раздается оглушительный звонок.
– Забыл что-то? – открываю дверь, ожидая увидеть Арса.
Округляю глаза от полнейшего шока, потому что на пороге оказывается Виктор Андреевич.
– Привет, дочка.
– Здравствуйте, - рассматриваю его сосредоточенное лицо.
– Отдохнула? – спрашивает с хитрой улыбкой.
– Я в командировке была, - оправдываюсь, чувствуя, как щеки заливаются румянцем.
– Почему не сказала, что вернулась к Долинскому? Сюрприз хотела сделать?!
– Я-я…
– И, смотрю, моему совету последовала. Общаешься с ним ближе некуда. Видел вас у подъезда.
Отчим проходит в квартиру, а я растерянно прикрываю за ним дверь.
– Всё не так, - начинаю тараторить. – Я действительно полюбила его.
Виктор Андреевич тяжело вздыхает и идет в сторону кухни. Собаки, несмотря на недавнее игривое настроение, словно не обращают на него внимания. Одна за другой удирают в гостиную.
– Кофе мне сделаешь?
– Конечно. Сейчас, - говорю, протискиваясь мимо мужчины вперед.
Ставлю чайник. Поправляю короткое платье.
– Какая ты глупышка, дочка! – выговаривает Виктор Андреевич. – Но это мое упущение, поэтому я не злюсь на тебя.
– Вы о чем? – настораживаюсь.
Отчим медленно направляется к окну.
– Ты в курсе, что Долинский женат? – спрашивает, посматривая на улицу.
– Да, это фиктивный брак.
– Неужели ты поверила в этот бред? – глухо смеётся и потирает переносицу. – Его отец и мачеха лет пять мечтали их поженить.
– Ей нужна была виза, - вяло возражаю.
–
– Ну и что? Он меня полюбит. Уже любит, я уверена.
Отчим снисходительно насмехается.
– Не говори ерунды, Аринка. Но мне нравится, как ты мне помогаешь. С душой. Не зря я так много для тебя сделал, дочка.
Он приобнимает меня за плечи, а я внутренне пытаюсь отстраниться. Внешне же изображаю радушие.
– Мне срочно нужна твоя помощь. На следующей неделе первое заседание по бракоразводному процессу у Соболевых. Необходимо разузнать, что за важные бумаги подготовила супруга моего доверителя Яна Альбертовна и какие именно доказательства Долинский предоставит в суде?
Глава 25. Арина.
Всю ночь мне снятся кошмары.
Они темные и болезненные, а еще тесно связаны с детством.
Пробудившись в пять утра, гуляю с собаками и пью кофе на своем балкончике.
После того как мама умерла, я попала в приют. Это такой временный распределитель, из которого шансы, что тебя заберут выше, чем если, допустим, я бы сразу попала в детский дом.
Приют я помню плохо… Словно память погрузилась в сон, чтобы спрятать самые печальные моменты.
А вот то, как приехала в детдом, воспроизводится в голове, будто это происходило всего каких-то пару лет назад.
Помню свою кровать, нашу комнату для девочек. Разбитую тумбочку с оцарапанной дверцей. До тех пор, пока не заменили, ночами глазела на неё.
Когда засыпала и просыпалась.
Вечером и утром.
Пожалуй, это царапина на лакированной поверхности – моё ключевое воспоминание. Иногда, когда ночью резко открываю глаза – вижу её, как наяву.
Так или иначе, я часто возвращаюсь в то время.
Забыть совсем - не получается.
В шесть лет на очередном обследовании у психолога-педагога мне предложили составить картинку из нескольких деталей.
Надо сказать, мое воображение всегда отличалось нестандартностью. В общем-то,этим я и объясняю, что аппликации тогда получились слегка странными.
К сожалению, на тот момент специалист расценил индивидуальность за легкую умственную отсталость, и меня посадили в класс для детей с задержкой в развитии. Учиться там было невозможно. Хотя бы потому что у педагога не было такой цели – научить.
Из года в год мы проходили одно и то же. А когда на повторном обследовании, через несколько лет диагноз сняли, и меня перенаправили в класс с обычной школьной программой было поздно.
Сверстников я догнать не смогла.
Слишком много было упущено, а ни о каких индивидуальных уроках не было и речи.