Предать нельзя Любить
Шрифт:
Я медленно краснею. Наш полуодетый вид недвусмысленно кричит о степени крайней близости и о том, что я не просто помощница.
– Привет, мам, - произносит Арсений сонно. – Ты так достала капитана своего лайнера настолько, что он добрался в Тель-Авив в два раза быстрее?
Вместо того чтобы справедливо обидеться на шутку, женщина громогласно смеется:
– Просто хотела посмотреть, как использует здесь мою квартиру сынок. Поэтому сошла на берег в Афинах.
– Мою
– Ой, да кто уж сейчас вспомнит чья она?!
Долинский приобнимает маму, так что её ноги отрываются от пола и смачно целует в щеку.
Притихнув, наблюдаю за теплой встречей, пока на меня не устремляются теперь уже две пары светло-синих глаз.
Одних-то мне мало было в жизни, ведь правда?!
– Я измаялась с чемоданом, - весело тараторит его мама. – Но Арина меня спасла.
Арсений низко смеется и мажет взглядом по моей груди едва прикрытой тканью.
– Арина у меня та еще спасательница. Всех больных, четвероногих и немощных просто обожает. Хлебом не корми, дай поспасать!
Уничижительно смотрю на Долинского.
– Это моя мама — Эвелина, - кивает Арс, неприлично привлекая меня к себе за талию, коротко целует в губы и на этот раз обращается к маме. – А это моя Ари. Прошу любить и не обижать.
– Мы уже познакомились с твоей помощницей, – до боли знакомо закатывает глаза мама. – А обижать ты у нас мастер. Мне вашу Долинскую породу в этом не переплюнуть. И вообще, что мы тут стоим?! Я хочу кофе, - капризно произносит и скидывает пиджак на комод, оставаясь в легкой блузке без рукавов.
– Я сейчас, - говорю рассеянно. Практически бегу в комнату, отведенную для меня.
Снова вскрываю свой старенький чемодан и нахожу футболку поприличнее.
Дверь за спиной хлопает.
– Ты чего сбежала?
Кидаю на него беглый взгляд и сбрасываю майку.
Кожа на спине сначала усеивается мурашками, а затем вспыхивает от соприкосновения с голым торсом. Сильные руки обхватывают талию и вжимают в твердое тело.
– Нервничаешь, малыш? – интимно спрашивает Арсений.
– Нет.
– Опять врешь, негодница, - зарывается носом в область моей шеи. – Чего дрожишь тогда?!
Оставляет влажную дорожку от языка на плече, тяжело дышит.
Пространство вокруг нас неожиданно начинает двоиться и вилять. В ушах шум, ноги не держат, но я себя пересиливаю:
– Арс. Хватит. Здесь твоя мама.
– Она знает, что такое секс. И очень прогрессивная.
– А я нет, - настаиваю и вырываюсь.
Мой любимый адвокат недовольно размещает руки в карманах спортивных брюк и с интересом наблюдает, как я натягиваю футболку, быстро заправляю её в шорты.
– Пойдем, - протягивает ладонь. – Сегодня же
– С ума сошел? Это же дорого.
Пока мы добираемся до кухни, Долинский ворчит, крепко стискивая руку. Желудок сжимается от голода, и я снова тащусь к плите.
– Это что такое? – кивает Эвелина на сковороду в моей руке.
– Яичница, - отвечаю немного настороженно.
Нельзя было?!
Приехала хозяйка, и я теперь здесь чувствую себя неуютно. Может, идея с гостиницей и не так плоха?
– Яичница, - качает головой неодобрительно. – И что вы будете с ней делать?
– Завтракать, - удивляюсь еще больше. Она что яичницу не ела?! – Хотите я и на вас сделаю?! Мне несложно.
Эвелина вдруг весело хохочет, а Арсений, усаживаясь на стул, с улыбкой выговаривает:
– Не обращай внимание, Ари. Мама изображает снобизм. Давний цирковой трюк в её арсенале.
– Арсений, ты что девочке нормальный завтрак зажал? – спрашивает Эвелина отсмеявшись. – Так… это не дело. Мы сейчас же быстро одеваемся и едем завтракать на Патриаршие. Все должно быть на уровне…
– Но зачем? – возражаю. – Можно ведь и здесь…
– Не спорь, деточка. Сенина карточка не обеднеет. Хорошо, что мамочка приехала, а то бы так и держал тебя взаперти, как плебей. Я побуду твоим адвокатом против этого жадного деспота.
– Да уж мам, - расслабленно смеется Арс. – Ты не меняешься, - поднимается.
– Хорошо, поедем. Я в душ.
Проходит чуть больше часа, и мы располагаемся в уютном судя по обстановке модном, кафе. Я заказываю яйцо пашот, гренки и чай. При этом совершенно не понимаю, зачем ехать за тридевять земель, чтобы поесть те же яйца, но за тысячу?!
На мой взгляд, глупо.
Арсений в своем заказе ограничивается кофе, а Эвелина выбирает какие-то безумно дорогие безглютеновые вафли с икрой и лососем.
– Ну, Арина, расскажи, чем тебя соблазнил мой сын? – спрашивает весело Эвелина, откинувшись на спинку стула. Складывает руки на груди.
– Помимо безупречных манер, которые я в нем воспитала.
То и дело обводит нас обоих глазами, хитро улыбается.
За то недолгое время, что мы знакомы, так и не могу понять, какая она? Мать Долинского все время разная.
Как фейерверк.
То серьезная, то капризная, но, единственное, могу точно сказать – выглядит искренней в каждой своей эмоции.
– Мама, не пугай девушку, - предупреждает Арсений.
– Ну, - улыбаюсь, рассматривая мужскую загорелую руку, расположившуюся у меня на бедре. – Арсений... Арс красивый, порядочный. Честный и справедливый, - потупляю взгляд. – Самый лучший.
– Ууу, ребята. Как все запущено, - пропевает мама. – Попомни мои слова, деточка. Потопчется он по тебе.