Предатель крови
Шрифт:
– Все-таки он ненормальный, - выговорил я.
– Но решение отличное, согласись!
– Ага, только как он объяснит комиссии такое поведение дракона?
На это Невиллу возразить было нечего...
Первое место ожидаемо занял Томас де Линт, палочка которого не показала ничего, кроме Ступефая и простеньких отвлекающих заклятий, и который не получил ни единой травмы на этом этапе. (Второе место делили Крам с Поттером, третье досталось Делакур.)
– Я просто знаю подход к таким зверюгам, - улыбнулся Том Рите Скитер и послал воздушный поцелуй трибунам, взорвавшимся ревом. Хагрид, по-моему, аплодировал со слезами на глазах.
–
Мы пристроились позади него, и Невилл спросил:
– А что дальше-то?
– Дальше... У меня прорва времени, чтобы придумать, как открыть это яйцо, - улыбнулся Том, перехватил добычу поудобнее и прибавил шагу.
– Не отставайте!
Глава 49. Бал, сюрпризы и родственники
Разумеется, успех Тома праздновали так, что стены содрогались, а учитывая, что находились мы в подземелье, то весь замок ходил ходуном. Хотя и гриффиндорцы постарались, вне всякого сомнения!
– Хватит, хватит, - отмахивался Риддл от однокурсников и прочих, - это было вовсе не сложно.
– Но как ты это сделал?
– выпалил кто-то.
– Драконью шкуру практически невозможно пробить заклинанием!
– Изверг...
– вздохнул Том и вдохновенно сочинил: - Вы слышали когда-нибудь о том, что хищные животные воспринимают прямой взгляд как вызов? Вы видели, что хвосторога на меня не смотрела? И я на нее тоже, разве что краем глаза!
– Но...
– У драконов тоже есть этикет, - весомо произнес он и добавил: - Просто о нем мало кто знает. Знаете, драконице вовсе не по нраву было торчать на стадионе на потеху публике, да и за сохранность своей кладки она очень опасалась -- вы же видели, что приключилось у Крама! Словом, она предпочла отдать яйцо миром.
– Но как ты с ней договорился?
– нахмурился Малфой.
– Я легилимент, балда, - беззлобно ответил Том.
– А драконы -- разумные твари, так что достучаться до их разума при некотором желании и усилии вполне возможно. Мысли у них не очень сложные, а если упирать на безопасность потомства, то...
– А что ж она огнем-то плевалась?
– Я попросил. Публика ведь жаждала зрелищ, разве нет?
Риддл оглядел аудиторию и картинно зевнул.
– Идемте спать! Я устал, как... даже и сравнения не подберу...
Разумеется, ни капли он не устал, и в спальне принялся крутить и вертеть золотое яйцо. Правда, когда он его открыл, я настоятельно попросил этого больше не делать, потому что едва не оглох. Том захохотал, а потом вдруг выпалил:
– Бал! Рождественский бал! Совсем забыл... Меня сегодня Снейп предупредил, мол, участники Турнира открывают это мероприятие... Вы хоть танцевать умеете, олухи?
Мы с Невиллом переглянулись и помотали головами.
– Ясно, - вздохнул Риддл.
– Рональд, поймай мне завтра Малфоя, он точно должен уметь. И Миллисенту свою тащи, ее наверняка учили. Да и Луна, сдается мне, кое-что знает...
– А может, не надо?
– жалобно спросил Невилл.
– Надо, - отрезал Том, - я не желаю, чтобы мои сподвижники опозорились на паркете! Считайте танцпол полем боя, вот что. И только посмейте не научиться танцевать...
– Ты сам-то умеешь?
– скептически спросил я.
– Конечно. Я прекрасно
– Бабушка...
– пробормотал Невилл.
– Точно!
– щелкнул пальцами Том.
– Смотаемся к Сириусу на денек-другой, тем более, у меня там дела есть. Заодно и подучимся...
– А кто нас отсюда выпустит?!
– А мы что, спрашивать кого-то будем?
– ухмыльнулся он.
– Запомнить несколько па несложно, пары часов хватит. А выбраться из Хогвартса проще простого, будто не знаете... Или я с вами аппарирую, или домовики помогут -- Кричер, Винки, им даже проще.
Ну, думаю, вы поняли... Вместо того, чтобы с открытым ртом наблюдать за тренировками Крама (он явно не желал терять форму) или любоваться француженками, мы выбирались из школы потайным ходом, уходили за пределы антиаппарационного барьера и Том утаскивал нас на площадь Гриммо. Дом у Сириуса был большой, бальный зал имелся, так что... Да и сам Блэк танцевать умел, видно, мадам Вальбурга вымуштровала в свое время, так что и мы волей-неволей перестали путаться в ногах и освоили негласные правила: оказывается, если девушка пристально смотрит на молодого человека, это вполне может быть намеком на то, что она не возражает против его приглашения. А может и не быть.
Тетушка Мюриэль тряхнула стариной в буквальном смысле слова и порассказала нам столько и об этикете, и о прочих нюансах, что у меня голова кругом пошла! (А еще - надо было видеть, как она кружится в вальсе с Томом!)
Жаль только, Миллисенту с собой мы брать не могли, ну да Том не отставал от нас и в школе: из Выручай-комнаты вышел недурной танцпол. Миллисента в самом деле умела танцевать, так что на этот счет я мог быть совершенно спокоен -- она бы не дала мне ошибиться...
Луна как-то вызнала, что на Гриффиндоре приключилась настоящая драма: Поттер пригласил Чанг, но та отказалась, тогда он кинулся к Грейнджер, но она уже была ангажирована (правда, неизвестно, кем)... Ну хоть Патил согласилась составить ему компанию, и на том спасибо!
И вот настал судный день... Я хочу сказать, этот ад... Бал начался!
Я видел Поттера с Парвати Патил -- той очень шел темно-розовый, а браслеты и многочисленные украшения в волосах подчеркивали ее экзотическую красоту.
Потом появилась Флёр Делакур в платье из серебристо-серого атласа. Ее сопровождал капитан команды Рейвенкло, Дэвис. Француженка напоминала привидение -- призрачно-прекрасное, неуловимое...
Тут подтянулись наши: Малфой в щегольской мантии из чёрного бархата вел под ручку Панси Паркинсон, которая от волнения сделалась розовее своего платья и заметно похорошела. Крэбб и Гойл следовали в кильватере, без партнерш, очевидно, рассчитывали на француженок.
Внезапно дубовые входные двери распахнулись, и появились болгары. Крам шёл во главе процессии под руку с какой-то симпатичной девушкой в голубом.
– Участники турнира, подойдите сюда, пожалуйста!
– попросила МакГонаггал.
Парвати Патил, сияя, поправила браслеты и увлекла Поттера за собой. Делакур и Дэвис встали поближе к дверям. Ну а в девушке, оказавшейся рядом с Крамом, я с изумлением узнал Грейнджер! Она сделала прическу, так что волосы не торчали во все стороны, а уж в милом голубом платье вместо мантии ее и вовсе было не узнать.