Предатель Ты врал мне годами
Шрифт:
— Да, именно не достоин, — продолжаю и взгляда не отвожу. — Это все от любви и от обманутых чувств, а я...
Богдан немного клонит голову на бок и прищуривается. Ему любопытно, что я скажу в оправдание того, почему я не позволяю разразиться себе криками.
— А я принимаю тебя вот таким... мерзавцем, — пожимаю плечами и тоже щурюсь в ответ, — без стыда и совести. Принимаю и нет смысла тратить на тебя свою душу.
Я на поздних сроках, у меня дочь выходит замуж, сын поступает в университет. Они имеют
— Любопытно.
Он понимает, что я хорохорюсь.
Он знает, что мне сейчас страшно и тошно.
И он осознает, что я в ловушке, которую я не смогу сама разрушить. Я не позволю самой себе из нее выбраться, ведь моя смелость и решительность обернется для многих трагедией и слезами.
— Если в тебе осталась хоть капля достоинства, то мы тихо разведемся, — шепчу я и боюсь моргнуть, будто прикрыв на мгновение веки, я потеряю и эти крохи отчаянно решительности. —
Да, нашу дочь ждет свадьба, но после... после мы...
— Не говори глупостей.
Я замолкаю на несколько обескураженных секунд.
— Ты настолько уверен в себе, — наконец говорю я.
— Может, это таблетки виноваты? — насмешливо пожимает плечами и вновь наклоняется ко мне,
— Люб, — касается моего подбородка, — ты на что надеешься, когда говоришь о разводе?
Надеюсь, конечно, я на сказку, в которой Богдан после развода исчезнет из моей жизни, будто его и не было.
— Допустим, — мягко сжимает мой подбородок в пальцах, — мы, как ты сказала, мирно и тихо развелись, а что дальше? Ты гордая ушла за горизонт с моим сыном, м?
Да кто же мне позволит.
Вот почему он был так активно за третью беременность.
Чтобы я вновь была слабой и уязвимой.
— Никакой развод не отменит того,— он так близко, что я вижу узор его радужки, а его рука опять на моем животе, — что я отец. И это не во мне много самоуверенности, а в тебе.
Боковым зрением вижу, что в зал кафе из закутка выныривает бледная Светлана и семенит к нам, прижав салфетку к губам.
Цепенею, когда Богдан касается в легком поцелуе уголка моего рта:
— Давай не будем пороть горячку, — затем его губ почти касаются моего уха, — не в деньгах и имуществе дело, а в том, что я тогда сделал важный выбор быть с тобой и сейчас я отстаиваю этот выбор, Люба, ведь иначе тогда все было зря. Все эти годы были зря.
Глава 18. Поеду к твоему папе
— Убираем из всех этих самые вонючки, — заявляет Богдан, стоя перед столом с розами, которые флористы успели заменить на свежие. — А из остального делаем красиво.
Переводит взгляд на девушку-флористку и немного щурится:
— Справитесь?
— Так... Эмм.
— она убирает со стола один сорт роз
— Ты мой вопрос не услышала? — строго спрашивает Богдан, и флористка испуганно замирает.
— Услышала. Да, мы сделаем все красиво, — медленно кивает.
Теперь Богдан разворачивается к нам. Света усиленно рассасывает карамельку.
Немного причмокивает.
Интересно, сколько она еще будет скрывать свое интересное положение?
— Это было несложно, — говорит Богдан. — Правда?
Тебе было и несложно нам врать столько лет, так что цветы — для тебя ерунда ерундовая.
Сколько ты мне их передарил, м?
— Свет, я приехал, — в зал вбегает Андрей. — Что-то случилось?
— Я просто соскучилась.
Света встает, со слезами семенит к недоуменному Андрею и вешается ему на шею, громко всхлипывая.
Андрей — красивый парень. Высокий, с правильными чертами лица, в котором еще нет мужицкой суровости прожитых лет. Свете двадцать один, а ему — двадцать два.
Тоже ранний брак, но я, помня о том, как восприняли наше с Богданом решение пожениться, не стала фыркать.
Ведь я думала, что у меня в семье все хорошо и что ранние браки тоже могут быть очень крепкими и счастливыми.
— Добрый день, Богдан, — Андрей здоровается с моим мужем, приобняв Свету, —точно ничего не случилось?
— Привыкай к женским эмоциям, — как-то опечаленно вздыхает Богдан и пробегает пальцами по одному из белых бутонов, и оглядывается на Андрея, — как отец?
— Мама его затерроризировала, — тот в ответ смеется, — все никак платье выбрать на свадьбу не может, — переводит на меня взгляд и заговорщическим шепотом поясняет, — она с вами, Люба, соревнуется. Хочет вас затмить.
Я лишь немного вскидываю бровь.
— А ты будешь мою маму мамой называть? — Света отстраняется и заглядывает в недоуменное лицо будущего мужа. — А то твоя мама ждет, что я ее буду мамой называть...
Боковым зрением замечаю, что Богдан выуживает из кармана брюк смартфон, а потом сосредоточенно хмурится на него.
Я та самая жена, которая никогда не заглядывала в телефон мужа без его присутствия и не видела ничего сомнительного в том, что ему постоянно звонят и пишут.
Он же деловой человек. К чему ревность?
Я была в нем уверена, как в самой себе.
Дура.
— Цветы выбрали, — я поднимаюсь на ноги, придерживая живот, — папа дал указания, чтобы все было красиво... — поправляю шелковый шарфик на шее, — и мы можем вас оставить, — делаю один спасительный шаг к выходу, — и мамой меня не надо называть. Я такое не люблю.
— Я тоже, — Света с вызовом смотрит на Андрея, — у меня уже есть мама, и вторая мне не нужна.
— Да я в первый раз это слышу, Свет... Я, вообще, не в курсе...