Предатель Ты врал мне годами

Арская Арина

Черт.

Вот зачем я спровоцировала Богдана.

Я же знала, что он не умеет быть аккуратным, мягким и гибким, когда ему дискомфортно.

Испортили дочке свадьбу. Молодцы.

Я же хотела развестись тихо и спокойно, но меня переклинило, когда я увидела 'Доминику в гневных и отчаянных слезах.

Что тут скажешь?

Дура.

И почему меня не радует тот момент, что Богдан пришел к мнению, что разводу быть? Я ведь так на нем настаивала. Так его требовала. Со слезами на глазах, а сейчас лежу и тяжело

вздыхаю.

Больше нет угроз со стороны Богдана, нет высокомерия, которое доводило меня до слез, а мне погано.

Он принял то, что больше не будет вместе, и я... разочарована.

— Какая же ты дура, — со стоном прижимаю ладони к лицу, — ты уже меня саму достала.

Меня резко дергает на кровати, когда на тумбочке вибрирует телефон . Тянусь к нему с тяжелым вздохом.

Андрей.

Звонок принимаю с обреченностью и ожиданием того, что мне сейчас прилетит новая порция оскорблений, какая я плохая мать.

— Да, Андрей? — откидываюсь вновь на подушки.

— Света заснула, — тихо отвечает мой будущий зять. — Подуспокоилась.

— Ясно, — закрываю глаза.

— Любовь... — секундное замешательство, — эта новость Свету испугала. Сильно испугала...

— Понимаю.

А что я еще скажу? Я вот чуть на начала преждевременно рожать, когда ко мне выскочила

Доминика с криками, что она дочь Богдана.

Я тоже очень испугалась.

— Я могла наговорить глупостей, — Андрей вздыхает на той стороне, — и она волнуется, Любовь, что у вас с Богданом после ее свадьбы будет развод. Да, она девочка взрослая, но... ей все равно страшно.

Я молчу. Моя дочь имеет полное право на страх перед несправедливым будущим, в котором ее папа и мама разведутся.

Зато детство у нее было замечательное. О таком папе, как Богдан, мечтала каждая девочка, которой не повезло родиться не в той семье.

— И я тоже волнуюсь, Любовь.

— Боишься, что свадьба будет не такой идеальной?

— Мне эта свадьба до одного места, Любовь, — честно признается Андрей. — Вы с Богданом станете и моей семьей. Естественно, что я переживаю.

— Мы взрослые, — тихо отвечаю я. — Разберемся. Ты, главное, береги Свету, Андрюш, и сделай свои выводы.

— Ну, Света пообещала, что убьет меня, если... ну, вы поняли.

— Поняла, только вот в жизни, Андрюш, что-то никого убивать не хочется, —усмехаюсь. — Вот совсем.

Напряженное молчание, и я понимаю, что Андрюша позвонил не только для того, чтобы сказать, как он переживает.

— Богдан узаконит свою внебрачную дочь?

Хмыкаю. Ну, конечно, Доминика — это вопрос о репутации и некрасивых сплетен.

— Даже если и так, то тебе не кажется, что спрашивать об этом стоит самого Богдана? — я сама удивляюсь тому, как быстро меняется мой голос. — И как это конкретно касается тебя, Андрюш?

— Я подумал... что это очень щекотливый вопрос...

—

Который будет решать мой муж, — я сажусь и зло выдыхаю через нос, —прозвучит грубо, Андрей, но разберемся как-нибудь без сопливых.

— Грубо.

— Да, — четко проговариваю я, — но надо чувствовать, где проходит та грань, кода стоит замолчать, Андрей. Можно было остановиться на том, что ты переживаешь.

Это было бы мило и вежливо.

— Света права, что может случиться так, что мы будет сидеть за одним столом с...

— Остановись немедленно.

— Эту девочку никто не примет.

Сжимаю переносицу и крепко зажмуриваюсь, а после ровным голосом отвечаю:

— Андрей, а тебя никто не просит принимать или не принимать, — подползаю к краю кровати и встаю, — и давай на этом закончим, а то поссоримся.

Сбрасываю звонок и зло кидаю телефон на кровать. Вот же щенок. Торопливо выхожу из спальни, и в этот самый момент, будто почувствовав, из кабинета показывается Богдан с планшетом в руках.

Молча и одновременно замираем. Смотрит друг на друга.

Когда все было хорошо и даже приторно-сладко, то все вокруг нам улыбались, а сейчас все меняется. Милый и добрый Андрей оказался наглым и высокомерным мальчишкой, которого мне захотелось отстегать ремнем.

— Что случилось? — спрашивает Богдан.

— Есть вероятность того, что я стану противной тещей, которая недолюбливает зятя, — сжимаю кулаки.

— А он-то что? — недоумевает Богдан. — Его Света покусала?

— Позвони и узнай! — повышаю голос. — И это, — грожу ему пальцем, —несправедливо! Это у тебя дочь на стороне, а претензии высказывают мне! С какого перепуга, блин?!

— Очешуеть, — доносится голос Аркадия со стороны лестницы. — Нафига я приехал?

Глава 50. Как мужчина с мужчиной

— Да вашу ж... — рычит Богдан и накрывает лицо рукой, — Машу... — и затем тихо повторяет в попытке справиться с гневом, — вашу ж Машу... Да что ж такое...

— Я так понимаю, я не вовремя? — спрашивает Аркаша, но в коридор не поднимается. Голос напряжен и натянут, как струна, которая вот-вот лопнет криком.

Такое впечатление, что наши дети сами напрашиваются узнать правду.

— Вовремя у нас уже не будет, — заявляет Богдан и твердо и размашисто шагает к лестнице.

Останавливается перед ней и смотрит вниз:

— Так, мы будем сейчас истерить, как истерила Света?

— Света тоже...

— Тоже, — Богдан кивает. — Я тебе предлагаю тебе пройти в мой кабинет и переговорить.

Тишина в ответ, а я не могу отвести взгляда с Богдана.

Он согласен на развод, и между нами ничего не останется, кроме правды и честности, но... мы опять лжем.

Я лгу.