Предатель. После развода
Шрифт:
— Ничего не зря, — мама невозмутимо делает глоток чая. — Я, наконец-то, дождалась, когда моя дочка секретничает о мальчиках.
Возмущенно смотрю на нее, и не знаю, что ответить на ее ласковую материнскую колкость.
— Что? — смеется.
— Только я вот не девочка, а Герман — не мальчик, — дрожащим голосом проговариваю я. — Мы бывшие муж и жена, и у него есть другая.
— Ох уж эти треугольники, — мама качает головой. — Вокруг популярных мальчиков всегда крутятся всякие подозрительные девочки.
— Мама, блин!
Мне
— Такое впечатление, что вы не поцеловались, а заделали нам с папой третьего внука и внучку, — мама пожимает плечами. — Столько эмоций, Фиса.
— Нет, мы только поцеловались… ну и… — вздыхаю, — ну и вместе с Афинкой вздремнули в сон-час… Мам, блин, — закрываю лицо ладоням под удивленным взглядом, — не смотри на меня так. Мне так тошно сейчас…
Мама в молчании допивает чай, отставляет чашку на блюдце и пробегает пальцами по его краю.
— Да не молчи ты, — убираю руки с лица и сжимаю кулаки на столешнице. — Мам. Я так могу со стеной поговорить.
— Так я тебе скажу то, что тебе точно не понравится, — мама мило улыбается. — Вот и молчу.
— Говори, — решительно прошу я.
— Точно? — подозрительно щурится.
— Точно.
— Ну, ладно, — ведет плечом и откидывается на спинку стула. Выдерживает паузу и говорит. — Ты влюбилась. Опять влюбилась в бывшего мужа.
Глава 53. Поторопилась
Единственная реакция Германа на положительную тест-полоску — лишь вскинутая бровь. Медленно моргает и молча поднимает взгляд. Бровь ползет выше.
Хочется плюнуть ему в лицо.
Я так и знала после той встречи с его бывшей женой, что с этой высокомерной сукой будут проблемы. Что не отойдет она спокойно в сторону.
Я знаю таких.
Королевы, которые начинают истерить, когда мужики, которые их раньше боготворили, отворачиваются в сторону.
— А не зря я тебя на крышу-то пригласил, да? — Герман одаривает меня усмешкой.
Он не верит мне.
Зря, наверное, я решилась на авантюру с тестом на беременность.
Сглупила. Не надо была верить подруге Ирке, которая посоветовала брать все в свои руки и цеплять Германа за жабры, а то уплывает мужики к бывшей стерве.
Тест на беременность — ее идея, а я после слов Германа, что он во мне больше не нуждается, разозлилась и запаниковала.
— Ты на ужине хотела об этом сказать, — поднимает тест-полоску к моему лицу.
Да, такой был план у Ирки.
Я бы нескольких зайцев, как она сказала, пристрелила. Вызвала бы у детей истерику, бывшую такой новостью щелкнула по носу, и вопрос о том, чтобы простить-принять Германа, вспыхнул бы синим огнем гнева.
Но я сама налажала.
Я пришла раньше.
Я хотела разведать ситуацию, успокоить за пару часов бдительность детей, а после, может быть, вытащить козырь из рукава.
Может быть.
Потому что все могло
Ирка еще на мою претензию, что я как бы не беременная, ответила:
— Это крайняя мера. Красная кнопка, на которую нажмешь, если сильно припрет. Потом уже подумаем, как быть.
После она сказала, что за определенную сумму меня в клинике могут сделать беременной. Искусственная инсеминация. Или даже эко, но оно дороже.
Господи, какая я дура!
Послушалась идиотку, которая смски пишет с ощибками. Стукнуть бы сейчас по лбу, но я вместо этого прикусываю кончик языка до острой боли и пускаю слезу.
Я не зря в свое время решила пойти в театральный кружок.
— Ты меня отправишь на аборт?
Я понимаю, что сама себя закапываю.
В глазах Германа я вижу не удивление и растерянность, а разочарование. Он точно мне не верит.
Проклятье.
А женушке бы своей точно поверил.
— Отправить на аборт? — Герман усмехается, и мне от его усмешки холодно. — У меня разве есть такое право?
Я себя не только закопала, но собственноручно поставила поверх своей могилы гранитный памятник.
— Ветер холодный, — поднимает ворот пальто и неторопливо шагает в железной двери со следами ржавчины у петель. Передергивает плечами и беспечно говорит. — Хочу лето обратно.
— Но Герман…
Делаю неуверенный шаг за ним.
Я должна заткнуться, но меня начинает распирать от злости.
Меня поматросили и бросили.
Я этому гондону завтраки, мур-мур, поцелуйчики, массаж, а он меня выкидывает, как использованный гондон в окно. Стоило только Анфисе пальчиком его поманить.
— Я все равно рожу ребенка!
А, может, аферу с искусственной инсеминацией действительно провернуть, а? Потом и с тестом на отцовство подшаманить?
— Ди, — Герман лениво разворачивается ко мне, — а ты ведь хорошо держалась, — улыбается, — что же ты сейчас так резко отупела?
— Не надо меня оскорблять, — всхлипываю. — Почему ты мне не веришь? Да, я перестала пить таблетки. Тогда, когда ты сказал, что мы съезжаемся… я подумала…
— Что ты подумала? — хмыкает.
— Герман, не будь со мной таким жестоким…
Вот теперь на лице Германа я вижу презрение и отвращение.
— У меня вазектомия, Диана, — Герман раздраженно вздыхает. — Поэтому рожай, сколько влезет. И хорошо, что ты предупредила, Ди. Надо теперь сходить и провериться, а то вдруг ты чего-то подцепила от будущего отца.
и ревности в нем нет. Только гадливость.
— Я тебе не шлюха! — срываюсь на крик. — Ясно. Ты за кого меня принимаешь?!
— За ту, которая где-то, — бросает в мою сторону тест-полоску, и ее подхватывает ветер, — потрахалась и залетела. Этот вывод я сделал из твоего слезливого признания. Знаешь, Ди, тебе стоит знать, что мало у каких женщин выходит повесить на мужика чужого отпрыска. Если, конечно, он не олень.