Предатель. Ты променял меня на бывшую
Шрифт:
А ведь раньше он часто это делал. А я не ценила. Это казалось чем-то само собой разумеющимся.
Какая же я тогда была счастливая! И даже не осознавала этого. Как бы я хотела сейчас, чтобы он вновь мне вот так улыбался!
В сердце словно ржавый нож проворачивается.
Если бы я могла вернуться в прошлое, на пару лет назад, зная то, что знаю сейчас, смогла бы я что-то изменить?
Смогла бы предотвратить? Вновь разбудить в нем страсть? Зажечь тот огонь, что был раньше? Чтобы даже не думал больше ни
Нет ли в его охлаждении ко мне, как к женщине, частично и моей вины?
Нет, я далека от того, чтобы во всем винить себя, но в отношениях ведь участвуют двое.
Я не знаю ответ на этот вопрос. Не знаю, смогла бы я что-то изменить или нет. Да и поздно уже задаваться этим вопросом. Сделанного не воротишь.
— Так, давай-ка мы с тобой немного поиграем, я тут тебе новый конструктор принес, а потом пойдем помоемся, почистим зубы, и я тебе почитаю перед сном, идет?
— А ты останешься? — с надеждой заглядывает Юре в глаза Артем.
— Нет, малыш. Но я заберу тебя на выходных, хорошо?
— Зачем тебе уходить, пап? Почему нельзя чтобы все было как раньше? — я уже вижу, как дрожит Темин подбородок.
Ох, как бы я тоже хотела, чтобы все было как раньше! Легко, счастливо, беззаботно!
Нет, понятно, что были и проблемы и постоянная рутина, но самое главное, что мы были вместе, а когда мы вместе, мы — сила, и всему могли противостоять!
Но только так уже не будет. Никогда. Наша жизнь изменилась безвозвратно.
— Пап… не уходи… — детский голосок дрожит.
Вижу, как по лицу бывшего мужа пробегает тень. Как он стискивает челюсти.
Я знаю, что это за тень. Я достаточно изучила его за все эти годы.
Это чувство вины. Ему больно от того, что он причиняет боль своему сыну.
Мои глаза щиплет от слез, я разворачиваюсь и иду на кухню, чтобы не начать рыдать прямо там.
Хватаю бумажное полотенце и поспешно промокаю глаза. Горло перехватывает.
Нужно срочно успокоиться! Нельзя показывать свои слезы и слабость ни ребенку, ни Юре. Я сумею, я справлюсь. Наверное.
По удаляющимся голосам понимаю, что они пошли в гостиную. Наливаю себе стакан воды и залпом его осушаю.
Не понимаю, почему мне больно от его боли?
Мне что, своей не хватает?
Внезапно сильно сержусь на саму себя.
Какого хрена, Эмилия? Давай, пожалей его еще! Страдальца!
Ну-ка взяла себя в руки, тряпка!
Он сам во всем виноват! Сам! Сам все разрушил! Причинил боль своей жене, своему ребенку. Потому что, хоть Тема и видится с ним часто, но он все равно страдает из-за того, что родители не вместе.
Что-то он нас с Темой особо не жалел, когда признавался в своей любви к другой! Так что, все закономерно. Любишь кататься — люби и саночки возить!
Внезапно понимаю, что наказание его уже настигло. Зная его любовь
Но почему-то это не вызывает у меня никакого чувства удовлетворения. Ему просто жаль сына, и все.
Он не сожалеет о своем поступке. Не просит прощения, не планирует никак меня возвращать. Он просто не совсем сволочь, и у него есть совесть и чувства к ребенку. Не более того.
Я стою у окна и смотрю на проспект внизу. Он шумный и оживленный, но в квартире хорошие окна, и почти ничего не слышно.
А в нашем доме окна выходили на маленький сад. У меня там были посажены кусты гортензии и канадской розы. Да и много еще чего. Красивый был сад. Как он там сейчас?
— Мам! Иди сюда!
Выхожу из кухни и захожу в гостиную. Отец и сын сидят на ковре. Сейчас они так похожи.
Я подхожу поближе.
— Мам, смотри, какая машина! Посмотри, у нее сзади четыре трубы! И смотри, какой мощный мотор, ты видишь? — сын сует мне собранную явно не по инструкции лего.
— Да, очень красиво, зайчик! Классная машина! — восхищаюсь я. — Это ты сам собрал?
— Папа мне немного помогал.
— Совсем чуть-чуть, — уточняет Юра.
— А так да, я, — гордо кивает Тема.
— Ты у меня молодец, — я наклоняюсь и целую его в макушку.
— Садись с нами, мам! Мы еще прицеп должны сделать. Будешь нам помогать!
Глава 11
Я сажусь рядом со своим сыном. Понимаю, что ему хочется, чтобы мы были все втроем.
Вижу по его лицу, что только так он счастлив. Когда рядом и мама, и папа.
Наверное, это неправильно. И нужно вообще не встречаться больше всем вместе — пусть общается с отцом отдельно, когда меня рядом нет, но мне так его жалко!
Не хочется травмировать его так резко, а хочется как-то помягче что ли, постепенно, дать ему время привыкнуть к новой реальности, адаптироваться.
Вот только это иллюзия. Иллюзия счастливой семьи, когда оба родителя играют со своим ребенком, улыбаются, шутят. Ради него.
Все это вранье. Сцена, которую мы оба разыгрываем перед нашим сыном. А все потому, что у нас не хватает духу сказать ему, что это все понарошку. Не правда. Нет больше нашей семьи.
Нет, он, конечно, знает, что мы развелись. Но вот сомневаюсь, что он в полной мере осознает, что это значит. Он все-таки еще маленький и, скорее всего, думает, что родители просто поссорились. И стоит им немного пообщаться, поиграть вместе, как они помирятся. Ведь именно так и происходит в детском саду.
Мне тяжело дается эта иллюзия. Потому что больно. Больно оттого, что это не по-настоящему.
Сколько раз мы вот так сидели вместе на ковре в нашем доме и играли, смеялись, шутили. Тогда это было искренне. Сейчас я очень отчетливо ощущаю эту разницу.