Предатель. Ты променял меня на бывшую

Верди Алиса

Я и не думал, что ты такая сильная. Но это хорошо, хорошо, что я тебя не сломал. Ненавижу себя за то, что причинил тебе эту боль.

Скольжу взглядом по точеной линии шеи, четким ключицам, хрупким плечам.

Плохо мне без тебя, Мил. Серо все, уныло, очень тоскливо, и радости нет никакой.

Я могу жить без тебя, моя родная. Могу, но не хочу.

Вновь вспоминаю, как встретил ее. Сразу же влюбился.

Потому что-то было в ней такое… утонченно-женское, что пробуждает мужские инстинкты. Когда

хочется оберегать, заботиться, баловать, защищать.

Не ярко-вызывающее, а мягкое, нежное.

Помню, как подумал тогда, что вот, на этой женщине я хочу жениться.

Такого у меня ни с кем не было.

Но ведь у нас еще есть шанс, верно?

В этот момент вижу, как ладонь этого типа накрывает ее руку.

Что, блин?!..

Глава 48

Мили вздрагивает. Я тоже.

Рычу от злости.

Какого хрена? Держи свои лапы от нее подальше!

В кровь мгновенно впрыскивается адреналин, и начинает бурлить в венах, а сердце принимается бешено стучать. Челюсти сжимаются так, что зубы начинают ныть, а руки стискивают руль до белых костяшек.

Что же ты не убираешь свою руку, Мили?..

Я так напряженно смотрю на ее кисть, что даже глазам становится больно.

Эмилия выглядит смущенной.

Ну же, давай! Выдерни эту руку!!!

Слышишь, Мили?! Убирай ее!

Нет, блин, это никуда не годится!

Я хватаюсь за дверь, собираясь выйти из машины, но в этот момент она, наконец, убирает руку.

Уфф… Откидываюсь на спинку. Нет, так больше продолжаться не может. С этим нужно что-то делать.

Запускаю руку в волосы и тут же роняю ее на колени.

Нет, в первую очередь нужно успокоиться.

Вот только как, блин?

Грудину прям рвет на части. В висках стучит.

Пытаюсь дышать, чтобы хоть немного взять себя в руки и не разнести тут все на части к чертовой матери.

Раздается сигнал входящего сообщения.

Не реагирую.

Достаю пачку и прикуриваю. Отвратительный дым заполняет легкие.

Тьфу, гадость! Нахрена только начал снова? Все равно особо не помогает. Лишь иллюзия самоуспокоения. Резко тушу вонючую отраву в пепельнице.

Вновь сигнал сообщения.

Да что там еще?

Раздраженно вытаскиваю телефон. На экране высвечивается уведомление.

Селена: “Мне снился твой запах”

Твою ж мать!

Большим и указательным пальцем сжимаю переносицу.

Контакт “Селена”: заблокировать.

Швыряю телефон на пассажирское сидение.

Провожу рукой по лицу. Щетина отросла. Когда я брился в последний раз?

Не помню.

Да я и спал-то когда не помню.

В моем личном аду не до сна.

Там лишь разрастающаяся пустота, разрывающая меня на части. Отчаянная тоска, которая накатывает волнами каждый раз, когда я думаю о ней.

Тягучая

пронзительная боль при воспоминаниях о том, как Эмилия смеялась, как светилась ее улыбка, как ее нежный голос наполнял мою душу покоем.

Теперь все это только воспоминания, которые режут меня изнутри, потому что я сам уничтожил то, что было между нами.

Это полностью моя вина. Я подвел ее, разрушил ее доверие.

И хотя я понимал, что поступаю неправильно, но лишь сейчас до меня в полной мере доходит, насколько глубокой была ее боль.

Потому что сейчас я сам испытываю боль, когда вижу, как она строит дальше свою жизнь без меня.

Моя бедная раненая девочка.

Я вижу в своих воспоминаниях ее взгляд перед тем, как я ушел. Не гневный, не холодный, а полный опустошения.

Теперь я сам хожу как тень, без цели, без радости.

В голове звучат несказанные слова, извинения, которые, возможно, уже ничего не изменят.

Я предал ее, и она ушла, забрав с собой свет из моей жизни.

И теперь мне остается лишь смотреть на нее издалека, потому что я слишком сильно ранил ее. Она не забудет этого. Не забудет и не простит.

За окном движение. Они встают из-за стола.

Барабаню пальцами по рулю, напряженно наблюдая за входом.

Наконец, они выходят.

На этот раз этот крендель все же открывает Миле дверь. Ну надо же, вспомнил!

Она садится в машину, а он за руль. Поворачивается и говорит ей что-то.

Мила улыбается. Я мрачнею.

Моя жена раздает улыбки другим мужикам. Ходит с ними на свидания.

Класс!

С развода-то всего ничего прошло!

Нет, я понимаю, что она имеет право. Мозгами понимаю.

Но как же рвет все внутри!

Нет, все правильно. Это карма, сука. Так мне и надо.

Чтобы на своей шкуре прочувствовал.

Идиот… Какой же я все-таки идиот!

Ненавижу сейчас и этого танцора, и свою жену, и себя ненавижу. Особенно себя.

Пижон поворачивается и убирает прядь волос Мили за ухо. Она опускает взгляд, но не сопротивляется.

Что, блин?.. Твою ж мать!!

Перед глазами красная пелена. В ушах шумит, в висках пульсирует.

Он наклоняется и целует ее.

Эмилия

Фил вдруг наклоняется и целует меня.

Это происходит так внезапно, прямо на середине фразы, что я ошарашенно застываю.

Никаких предпосылок к этому поцелую не было! Ну, почти.

Мы просто разговаривали, а потом он вдруг заправил мне за ухо прядь волос. Наверное, нужно было его сразу остановить, но я даже и среагировать-то не успела.

Просто замерла от неожиданности, а он, видимо, воспринял отсутствие отрицательной реакции как позитивную, ну и…

Его губы влажные и ощущаются непривычно пухлыми. Я чувствую во рту отчетливый кофейный привкус.