Предатель. В горе и радости
Шрифт:
Нет, никто никогда не говорил, что Гордей неудачник, и даже типа гордились им, но впитывала я то, что было спрятано под лживой заботой о сыне.
Месяцами, годами Вячеслав по капле пробивал мою слабую душу. Мастер манипуляций, скользкая тварь, гнилой мерзавец все обыгрывал так, чтобы во мне не было уверенности в Гордее, как в партнере, но в то же время я не должна была соскочить с крючка брака.
И нет.
Не был Гордей плохим человеком, а тем более ничтожеством.
Он старался достигать своих вершин, участвовал в воспитании
Были.
Я повелась на цветы, громкие слова, на сраную показуху, в которой Вячеслав был золотым профи.
В последний год я вообще не могу вспомнить, чтобы Гордей схватил меня, прижал к себу и молча уткнулся в шею. Зато цветов хоть жопой жуй.
Комплиментов — гора.
Подарков — вагон.
И каждодневная игра на радость семьи, которая восторгалась, какая мы красивая семья.
И меня это устраивало. Я была довольной.
— Гордей, я… — шепчу я в пальцы, в ужасе глядя в темные глаза, в которых нет обжигающей обиды или ярости. — Я…
Я сказала вслух то, что он давно прочувствовал в отношениях со мной.
— Гордей… я не должна была…
— Мы же сегодня такие честные друг с другом, — усмехается.
В его кармане вибрирует телефон, который он торопливо выхватывает и смотрит на экран. Затем закрывает ноутбук, подхватывает его со стола и встает:
— Пойдем, — выходит из-за стола. — Нас ждут.
Останавливается под моим недоуменным и загнанным взглядом:
— Тебя в клинику сопроводит один из моих людей, а я сам я поеду к себе в офис и займусь ноутбуком, — устало вздыхает.
— Я сама… — закрываю глаза, чувствуя себя куском грязной ветоши. — Могу сама в клинику…
— Ты не в себе, — отвечает Гордей. — Одну тебя сейчас отпускать нельзя. Сам же я там в клинике… я не знаю, чего от себя ожидать, ясно?
— Да и не нужен ты там, — говорю я, не осознавая смысла сказанного..
— Верно.
Шагает к двери, и я встаю на ватные ноги. Зачем я это ляпнула?
И вспышками в голове проносятся отрывки воспоминаний, в которых я говорю Гордею на его предложения в чем-либо помочь:
— Да мы тут сами, — на кухне на совместной готовке ужина.
— А Слава уже починили беседку, — на крыльце ловлю Гордея с досками и инструментами. — Блин, вчера только сказала, а сегодня с утра уже все сделал.
— С Вячеславом договорилась, что отвезет в цветочный…
Я до боли кусаю кончик языка, чтобы остановить этот калейдоскоп памяти, которая решила сейчас сыграть со мной в злую шутку.
— Идем, — Гордей распахивает дверь, и отстраненно смотрит на меня. — Обойдемся без лишней беготни.
Глава 32. Тебе же нравятся хабалки
Василий, один из охранников Гордея, молча шагает
Отправили его со мной, похоже, чтобы я в панике не сбежала, потому что поддержки я вряд ли от этого молчуна получу, а мне именно она сейчас нужна.
Не какой-то левый мужик, которого, кстати, я вижу в первый раз в своей жизни, и мне с ним некомфортно.
И я все еще в пиджаке Гордея. Я вцепилась в его полы и не могу отпустить, пусть и понимаю, что защиты эта стильная строгая тряпка мне не даст. Но снять не в силах.
— Вась, иди в машину, — раздается позади голос Гордея.
Останавливаюсь и замираю.
Какого черта? Он же сказал, что оставит меня тут на попечение своего верного песика, а сам свалит требовать у программистов взломать ноутбук.
Тревога внезапно отступает, и я начинаю злиться.
Какой он непостоянный.
Решил сам все проконтролировать? Вряд ли после моих слов, что он ничтожество, он проникся ко мне сочувствием.
И тут я вспоминаю слова Вячеслава, который однажды заявил, что мужчины если и ненавидят женщин, то лишь за неуважение.
Было сказано это не мне, не Гордею, а моему отцу в дружеской беседе в саду за культурным распитием утреннего кофе. Я тогда была беременная Яной на позднем сроке, и услышала эту “мудрость” краем уха в беготне за Левой, который упрямо заползал в кусты и ел землю.
И вот сейчас я вспомнила эти слова.
Вместе с этим я вспоминаю, как я выговариваю Гордею, что он не прав в ситуации, когда однажды приехал домой злющий, как черт, и на повышенных тонах сказал Льву, что не дедушка его должен забирать с футбола, а он. Его отец, который приехал за ним, а сына ускакал с дедулей.
— Это, блять, перебор! — рявкнул он мне.
— Может, ты задержался, а? — ответила я ему. — Заставил сына ждать? Вот он и ему позвонил, чтобы забрал?
— Нет, мам, — тихо тогда вклинился Лев. — Это дедушка раньше приехал.
— Что, опять мимо проезжал? — зло засмеялся Гордей. — Почему ты мне не позвонил?
— Блин, я не подумал, — Лева смутился, сглотнул и поднял взгляд. — Я тебя понял, пап.
После этого был звонок Вячеславу с громкими претензиями, чтобы он не занимался самодеятельностью и не выставлял его идиотом. А я? Я влезла с речами, чтобы он прекратил психовать из-за ерунды.
Только если для меня это была ерунда, то не для нашего сына, который теперь всегда дожидался отца. И в момент, когда дедушка вызвался отвезти его на внеплановую тренировку после нашего разговора, в котором я поделилась, что теперь и с утра наш футболист будет гонять мяч, он твердо отказался.
Потому что уже успел это обсудить с отцом.
То есть информацию о новых тренировках я получила уже после того, как Лев все разрулил с Гордеем, у которого утренние тренировки отняли бы много времени и внесли неудобства в его расписание.