Предатель
Шрифт:
Для поддавшихся Гвоздям время ничего не значило. Кхарн чувствовал обострение вокруг себя,словно акула, которой не нужно особо обращать внимание, чтобы ощутить приливы и отливы. В просветах среди движущегося красного марева вражеских конечностей он видел, что другие воины в белом крушат ряды Ультрадесанта, и то же самое делают десантно-штурмовые корабли, озаряющие небо обращенными вниз двигателями. Вызывающие головную боль лучи лазпушек пронзали сражающуюся толпу с раскатистым осиным гудением, доводя воздух вокруг разрастающихся воинств до перегрева.
Земля содрогалась от поступи титанов, громадные силуэты которых
Теперь он был близко. Так близко, что чуял их дыхание, когда срывал шлемы и крушил лица кулаками. Так близко, что слышал потрескивание их вокс-сети, откуда приказывали всем отступать.
Они не собирались уходить. Ультрадесантники сражались спиной к спине постоянно уменьшающимися кругами, отказываясь бежать. Они бы не показали врагу спину, и у них не было возможности отойти в стройном порядке, чего бы там ни требовали командиры.
— Кхарн! — разнесся над битвой вопль. Пожиратель Миров мог лишь гадать, что его усиливало. Он лихорадочно сражался, обливаясь потом и брызжа пеной, руки онемели от сжимания скользкой от крови рукояти топора. Все превратилось в мелькающий шквал клинков мечей, кромок щитов, кулаков, сапог и красноглазых бронзовых шлемов.
— Кхарн! — снова раздался голос. — Сразись со мной!
Он ударил топором, клинок выбил искры, скользнув по нагруднику Ультрадесантника. Зубья грызли и скребли, уродуя аквилу, изображенную на груди воина. Не царственную Палатинскую Аквилу — личный символ Императора, которого среди Легионов удостоились лишь сыны Фулгрима. Это был никчемный знак имперского господства, который мог носить любой воин.
Кхарн отвел руку для второго взмаха. На сей раз крутящиеся зубья вгрызлись в горло легионера, перемалывая более мягкую броню и плоть за ней. Когда тело рухнуло, Кхарн рубанул в третий раз, взял шлем за сержантский венец и поднял его вверх, крича в задыхающееся небо.
Жалкие потуги луны на свет закрыла тень. Она появилась позади Пожирателя Миров, врезавшись в землю так сильно, что камень потрескался — существо, состоящее из мрака и клинков.
Он развернулся, нанося удар.
Аргел Тал отбил выпад в сторону своим золотым двуручным мечом. Топор заискрил и раскололся в руках Кхарна, разлетаясь на куски от столкновения с оружием кустодия.
— Ты обезумел, брат? — спросил Аргел Тал. Его второй, более резкий голос доминировал над человеческим. Доспех Несущего Слово был покрыт выростами из плотной выбеленной кости, которые образовывали на багряном керамите подобие экзоскелета. Шлем венчали искривленные рога, серебристый лицевой щиток исказился, став вольчей пастью. Над плечами высился живой плащ покрытых жилами крыльев нетопыря,
Вида существа хватило, чтобы выдернуть Кхарна из-за черты Гвоздей. Лишившись топора, он стал пользоваться цепями, которыми крепилось оружие, хлеща железными бичами налево и направо.
— Где ты был?— сумел он крикнуть сквозь слипшиеся от крови и густой слюны зубы. Гвозди понуждали мускулы к действию, желая, чтобы он ударил Несущего Слово. Они сулили очередной импульс наслаждения только если он предаст брата.
Аргел Тал ударил крыльями и оторвался от земли на достаточное время, чтобы пнуть Ультрадесантника в горло. Он приземлился, держа клинок в оборонительной позиции, и отбил прилетевший сбоку болт.
— Проблемы были не только у вас, — ответил он. Более низкий и мягкий человеческий голос был наполнен извинением. Раскатистый и змееподобный резкий голос произнес те же слова в то же время, но каким-то образом обозначил веселье.
Кхарн одной рукой поднял с земли упавший гладий, а другой — цепной меч.
— Валика, — выплюнул он, переключая внимание на схватку. Братья столкнулись спинами, сражаясь с врагами в самом сердце поля боя. — Вы были нужны нам на Валике.
В условиях ближнего боя крылья Аргела Тала должны были быть обузой, однако в пылу они становились таким же оружием, как похищенный им клинок. Они служили ему щитами, которые колыхались, словно паруса на ветру, но при этом обладали твердостью керамита. Клинки с лязгом отскакивали в сторону, удары лишали врагов равновесия, он бил по шлемам и отводил выпады. Все это время меч кустодия поднимался и опускался в багряных кулаках, забирая жизни.
— Сейчас правда время для этого? — напряженно прорычал Несущий Слово.
Кхарн удержался от ответа, когда из вокса донеслись нежеланные слова.
— Говорит Кида Бли. «Сиргала» повержена. Подкре…
— Можешь помочь им? — спросил он Аргела Тала. Они оба ничего не видели за схваткой. Кхарн обрушил подошву на горло павшего воина и повторил вопрос, не заботясь об отчаянии в собственном голосе. Командный титан Легио Аудакс находился под угрозой. Это было важнее всего. — Можешь им помочь?
— Могу попытаться, — Несущий Слово выдернул меч из живота Ультрадесантника, проворачивая клинок, чтобы разорвать броню. Наружу с хлюпаньем вывалились внутренности, но легионер Арматуры нанес еще три удара, прежде чем упасть на колени. Приходилось поднапрячься, чтобы сразить этих мерзавцев. — Нельзя по-настоящему привыкнуть к убийству себе подобных, — выдохнул Аргел Тал и опустил клинок. Голова Ультрадесантника слетела с плеч.
— Не погибай, — сказал он Кхарну и рванулся в небо, закручивая пыль ударами крыльев.
Тот очнулся со стоном, перешедшим в крик, когда на него обрушилась боль. Он забился на троне, вдыхая медный запах заполнявшего кабину дыма, дергая за систему аварийного разъединения и вопя, что ту заклинило.
От его суеты дым расступился, дав время увидеть, что не так. Разъединение не заклинило, он просто до него не дотягивался. Тянущаяся к рычагу рука кончалась у локтя. На месте единственного органического предплечья и кисти был только воздух и красное месиво возле сустава.