Предатель
Шрифт:
— Я, это я сделал, я сделал! — блеск вдали ударил в его глаза. — Я, я ведь сделал это. Я — убийца.
Сверкнуло чёрное золото в дневном свете, и статная фигура вытянулась над солдатом. Явившийся из тьмы гвардеец навис над единственным живым среди руин. Размытый взор Ханшэса видел жуткий образ, видел пикшет на поясе семиолоида, но не мог замолчать.
— Я… это я… не могу больше… держать…
— Довольно, командир отдал личное распоряжение, — произнёс гвардеец, перебирая четырьмя руками окровавленное лезвие. — Ваш кинжал. Видимо, девочку добили Вы. Такое пугает, но, судя по травмам, другого быть
— Я больше не могу… не должен. Хватит оружия.
— Профессор, — за размытыми фигурами родилась одна, знакомая и до боли чужая. — Я буду ждать Вас в центральном корпусе. Через сутки. Вы выживите, хоть явно и получили ожоги.
— Вы… вы… командир, — дыхание сбилось, отяжелевшая грудь едва поднималась. — Это моя вина.
— Довольно профессор. Многое произошло. Остальным займёмся мы, Вы более не должны ничего, — командир Шазол двинулся рядом, пока переносчик неспешно повёз тело солдата к транспортнику. — Вас обследуют немедля. Похоже, живых здесь больше нет.
Он на миг закрыл глаза, затянув мир чернотой. Не тьмой, ужасом. Сомкнутые веки открыли взору поля горелых тел, что растянулись перед ним. Упали под ноги солдату, что убил их. И поле то росло, заслоняя свет всякой звезды. Угасла первая, вторая. Померкли дальние, и свет растянулся тонкой блёклой полосой, дрожа кругами в темноте.
Глаза распахнулись. Вокруг звенели десятки развешенных внутри борта приборов. Возле Ханшэса остался один гвардеец, сквозь шлем уставившийся на иномирца.
— Командир желал убедиться, что Вы останетесь в живых.
— Боюсь, я ещё жив.
— Он также просил узнать, если нужно оказать какую-либо помощь.
— Помощь? — усмехнувшись, Ханшэс повернулся на кушетке. — Здесь уже ничем не помочь.
В миг, когда слуга Сашфириш скрылся с места катастрофы, на окраине системы Лициум блеснули несколько десятков синих огней. Тормозные двигатели огромных крейсеров сияли уже не первые сутки, сбавляя скорость космического флота на его пути к планете Нирдалон.
***
Несмотря на случившееся днём ранее, командир Шазол был крайне спокоен. Он говорил кратко и сдержано, даже сдержаннее обычного. Весь вечер семиолоид сидел, скрестив четыре руки перед собой, и говорил не с врагом, а со своим старым другом.
Прошло пять суток с того момента, но некоторые фразы и вопросы ещё звучали в голове Ханшэса. «Вы знаете, почему совершили нападение?», «Может ли это быть атакой врага, и если так, как они прошли через систему слежки?», «Профессор, теперь планета ослабнет, я не желаю думать, что война дошла досюда», «Профессор, я Вам верю».
Оставался один вопрос: покинет ли командир город и планету? Главной жертвой нападения стал Фга-Аци. В результате смерти сэшеналя чужой системы на своей территории, местный правитель, Дифтилтон, обязан был направить часть собственных сил для поддержания порядка в обезглавленных мирах. Таков закон Ниривин, и таков был план при разработке стратегии Сашфириш.
Когда часть Гвардии покинула Нирдалон, космическая армада уже замедлилась до 5–6% от скорости света, миновав границу зоны обитаемости. Скоро корабли будут видны с планеты, и тогда всё окажется в руках армии.
Плоские крыши пустовали под вечерним небом, не ведая о летящей к ним угрозе. Обходя заграждения и возведенные
Пройдя приггельный, а затем и полный растительности лефгринный районы, Ханшэс вышел за черту города. Дорога перед ним делилась на несколько уходящих в гору троп. Он ступил в одном из направлений и двинулся к вершине через дробленые тени сине-зелёных деревьев. Тёмная листва, склонённая к усыпанной камнями земле, дёргалась на ветру, с каждым шагом хлеставшем Ханшэса по спине.
Он шёл уверенно, хоть и впервые направился по этой дороге. Путь оказался небывало лёгким: сама тропа, какое-то время, двигалась вместе с ним, подстраиваясь под неспешный темп. Спустя час пути, Ханшэс взглянул на небо, где среди пурпурно-розовых полос уже рождались ярчайшие звёзды, и прорезался полумесяц. Свернув на одной из скал, шпион вышел к усеянному поникшими деревьями утёсу, своей ровной формой напоминавшему космодром.
Теперь, после долгих лет в глубинах города, Ханшэс мог осмотреть его целиком. Мрачные башни в центре делили мир на части, упираясь шпилями в розовеющие облака. Вдали поблескивал океан, казавшийся иллюзорной полосой на стыке с небом.
Файгрос чем-то походил на военную базу. Полный жизни центр, что окружен приггельным районом для защиты, а вокруг того возведён лефгринный, точно полигон для обстрела без лишних жертв. Сам город укрывали горы, уходящие в единственный на планете океан.
Смотря на их синеющие пики, Ханшэс вспоминал родной мир. Местный космопорт лежал рядами плоских платформ, протянутых среди скал. Едва ли на равнинной местности родной планеты солдат видел подобное. Светло-зелёные хвои укрывали три далёких материка, разделённых зелёными океанами. Города же часто возвышались над бескрайней водой. В детстве Ханшэс не слышал шелест листвы и не видел пик, уходящих под облака, лишь оглядывал пушистые берега возле океанов, за которыми тянулись рыжие пустыни и бесчисленные каньоны.
Вечерело. Тёмные скалы упивались последним светом, скрывая в тени протянутые строения. Подобных гигантов Ханшэс не видел ни на Фронтовой дуге, ни где-либо ещё. Горы, укрытые в низинах морем деревьев успокаивали, уводя мысли куда-то прочь. Они, удивительные творения ландшафта. Они, окружившие город и скрывшие крупнейший порт. Они, исчезнувшие в череде мелькнувших вспышек.
Ещё ряд выстрелов полосонул небо, стерев горную гряду с горизонта. Ударные волны одна за другой перерыли землю, подбрасывая деревья и сминая дороги в пыль. Ханшэса швырнуло назад и вверх, перевернуло, словно в невесомости и вбило спиной в громадный валун. Он оправился, смахнул налёт грязи и пыли с лица и, подняв руку, выпустил сигнальную ракету.
Рой шаттлов гремел в небесах. Повисшие над планетой крейсера укрыли половину города пылающим дождём. Среди обстрела к скале устремились несколько кораблей на шароподных двигателях, ударяя прожекторами в лицо своему наводчику.
Из опустившегося с жутким гулом шаттла раздался крик:
— Поднимайся, герой! Ты совсем не постарел!
Шпион запрыгнул на борт прямоугольного корабля и погрузился в секундную тьму. Дверь двинулась, скрыв от него разрушаемый мир. В механическом свете сияли синими маячками солдатские доспехи.