Предатели
Шрифт:
— Страшно как… Ну, и тебя в полиции наградили…
— О, да! И на руках носили, и коньяком поили, местным — мэ-эрзость. «Светочка-Светочка, наша Света лучше всех!» И ведь, что характерно, правы!
— Слушай… а почему эта марка, «Шомэ», такая считается?..
— Так ведь еще жене Наполеона основатель марки, ювелир по фамилии Шомэ, украшения делал!
— А жене Гитлера не делал? — вырывается у меня помимо воли.
— При чем тут?
Эх, ладно уж:
— Ее звали Ева Браун…
Молчит. Долго молчит. Потом лупит
— Убью гадов!
Потом хмыкает:
— Но вот что в минус — фитнес-клуб закрыли. За нарушения. И деньги за абонемент теперь с них фиг выбьешь. Я так чувствую.
Маму я застала во дворе нашего дома за таким делом, которое даже от мамы не ожидала. Она стояла на табурете и меланхолично отмывала кованую решетку окна нижних соседей. Если прибавить, что мы с соседями не ладим из-за того, что иногда их подтапливаем, картина выглядела не то что дикой — абстрактной.
— Мам, ты чего?
— Они злятся. Говорят, голуби все испачкали.
Теперь понятно. К нам на подоконник прилетают обедать (завтракать и ужинать) голуби. Мама их различает, дала имена. Есть Какао и его жена Мраморная башка. Прилетал одинокий голубь Рентген, антрацитово-серый, с белесыми размывами на кончиках крыльев. Недавно познакомил нас со своей молодой изящной супругой. Голуби никогда не меняют пару, хранят верность всю жизнь. А еще у этих птиц строгая иерархия — молодым не дают есть те, кто старше, бьют и прогоняют. И то ласковое «гуль-гуль», что мы слышим из-под крыш, вполне может быть звуковым оформлением жестокой драки. Маме все это очень интересно. А о страданиях соседей она как-то не задумывалась.
И вот соседи возмутились, решетку велели вымыть, а голубей больше не кормить.
— Все равно кормить буду, — бурчит мама. — Обыватели! Зато я рассказ хороший написала.
— Про голубей?
— Нет, про поселок.
Вот те на! А я думала, у нее уже прошло. Мы даже договорились с Борькой не напоминать — нам сейчас и Калининграда хватает…
— Неси табурет домой. Я уже все. Сейчас рассказ читать буду!
— Есть хочу!
— Что за люди! Одним голуби мешают, другим муки голода жить не дают… Иди, там цыпленок с тимьяном в духовке.
Вы не поверите: когда мама разделывает на кухонном столе какую-нибудь очередную уточку или курочку, голуби, столпившись на подоконнике и жадно вытянув шеи, наблюдают сквозь стекло за процессом. Прямо студенты-медики в анатомичке. Сначала мама стеснялась птиц, потом махнула рукой:
— Уж таков наш безумный мир!
Но все же, открыв форточку, торжественно пообещала голубей без крайней нужды не есть.
Внезапно вернулся папа, и они с мамой умчались заполнять какие-то там анкеты на выезд, которые в одиночку не заполняются. А потом домой приплелся из школы Борька в весьма дурном настроении.
Когда я
— Что, дура, депрессию подняла?
Тут же получил за неуважение к старшим «сушняка» в плечо.
Включил все телевизоры, комп, магнитолу, микроволновку, лампы по всей квартире и вообще все, что только можно, и стал проводить опыт. Поспорил с одноклассником. Тот хвастался, что живет в новом доме и там надежная электропроводка. И дразнил Борьку, что в нашем «сарайчике» чуть что, и пробки вылетают. Братец решил доказать, что дом у нас хороший.
Пробки вылетели. Мы сидели в сумерках, а Борька продолжал заунывно гундеть:
— Все равно. И дом хороший. И район. И город. И республика…
Ну, не хочет уезжать человек. А я, даже если мне что-то здесь нравится, стараюсь найти в этом и негатив. Я не буду мучиться от тоски в далеком Калининграде! Пусть уж лучше здесь будет плохо и еще хуже — мне это только на руку. И если этот придурок выбрал себе подружку — очередного «сантехника» в розовой куртке «Адидас» и с рэпчиком в наушниках — то так ему и надо!!!
Кстати, если когда-нибудь его встречу, надо сделать такое сочувственное лицо и сказать: «Ну, вот, видишь — даже ты, и то хоть кому-то пригодился».
Братец утверждает, что знает, где надо что повернуть, и свет в квартире загорится вновь. Но я запрещаю ему подходить к счетчику — боюсь пожара.
Главное, и родителям не позвонишь: единицы кончились. Ладно, дождемся. Хотя Боре не завидую…
— А давай песни петь! — предлагает он.
И вот мы уже поем-поем, и про «две собаки под окном», и «моя любовь на пятом этаже», и даже гимн республики на казахском… Начинает лупить чем-то железным по батареям злобная соседка снизу.
— Что это?! — вздрагивает братик.
— Баба Валя бесится.
— Не-ет, на кухне…
— Что… что на кухне? — я перехожу на шепот, так как, кажется, понимаю…
— Две-ерца от буфета…
Я подскакиваю на диване и визжу от страха.
Довольный кабан Боря потирает шкодливые копытца.
Глава 11
Все-таки идею съемок фильма о городе жаль. Еще сильней жаль, что у меня нет камеры — давно бы сняла сама. Зато есть Интернет! Пишу: «Кто с камерой? Давайте сделаем киношку о городе». Игнорю Юлю, сообщившую «заборчиком»: «КаМеРа ЕзТь!»
Неожиданно объявляется Виктор. Тот самый, друг этого… Предлагает помощь. Точно, как же я о нем не вспомнила, он и на репетиционку с камерой однажды приходил. К тому же, с Виктором будет весело.
Договорились на ближайшее воскресенье. Снимем шесть моих любимых объектов и шесть — его. Надеюсь, дождя не будет.
Насчет любимых объектов решила посоветоваться с родными. Но… Борю спрашивать бесполезно: «Мой родной город — самый лучший! Весь!» Мама сегодня не слишком уравновешенна. Находится в режиме «инопланетянки».