Предательница. Как я посадила брата за решетку, чтобы спасти семью
Шрифт:
Все считали, что я держу Яапа под контролем, но он стал хитрым и изворотливым. Если бы не это, Вим бы уже давно вышиб ему мозги.
Через пару дней должен был приехать Яап, и мы собирались провести отпуск в Сонином особняке втроем – только он, я и Мильюшка. Меня тревожили наши отношения. Яап изменился. Я чувствовала отчужденность. Поэтому я собиралась использовать этот отдых, чтобы вновь сблизиться. Яап приехал вечером. Он сказал, что ему нужно сделать важный телефонный звонок.
– Вот
Но, оказывается, он не мог звонить из дому, ему нужен был телефон-автомат на улице. Я показала ему, где находится ближайший. Выглядело это странно, но я сказала лишь:
– У меня разболелась голова, пойду прилягу.
Яап отправился звонить. Мильюшка уже спала, и я рискнула ненадолго оставить ее одну. Шмыгнув за ним, я прошла другой дорогой и встала позади него, так, чтобы он меня не видел, разговаривая по телефону.
– Люблю тебя, красавица моя, – сказал Яап в телефонную трубку.
«Люблю тебя» – я не ослышалась? Я выхватила трубку из его рук.
– Можно я ей тоже кое-что скажу?!
Яап был застигнут врасплох. Я сказала в телефон:
– Привет, а ты кто?
Но на том конце повесили трубку.
Своим видом Яап походил на школьника, которого застали за кражей конфет из буфета. Такого я совершенно не ожидала. В расстроенных чувствах я побежала домой. Яап вошел следом за мной. Он направился ко мне и с умоляющим видом начал:
– Позволь, я тебе объясню, это не то, что ты думаешь…
Он был мне отвратителен. Я подошла и столкнула его в бассейн. Каждый раз, когда он подплывал к бортику и цеплялся за него, чтобы выбраться, я била его по пальцам.
– Давай-давай, плавай! – кричала я.
Яап испугался.
– Можно я вылезу? Мне холодно! – умолял он.
– Хочешь вылезти? Секундочку. – Я бросилась на кухню и схватила там самый длинный и острый нож. – Действительно хочешь вылезти? – спросила я, размахивая ножом. Я была вне себя от ярости.
Яап решил не рисковать и на всякий случай остался в бассейне.
– Ну ты и шлюха! – сказала я, и в этот самый момент я услышала тихий голос:
– Мамочка, ты что?
Я посмотрела наверх и увидела, что на балконе над бассейном стоит Мильюшка. Она проснулась и наблюдала, что я творю. В ужасе я сообразила, что она никогда не видела меня такой, она была единственной, с кем мне всегда удавалось сохранять полное спокойствие. Она не знала, на что способен проснувшийся во мне дух ребенка, с которым жестоко обращались все детство. И я совершенно не хотела, чтобы она знала это.
– Все нормально, солнышко. Просто мама немного огорчена.
– Можешь вылезать, – сказала я Яапу. – При Миле я тебя не трону.
Яап
– Прости меня, солнышко, мама с папой поссорились, и мама слегка погорячилась. Ну все, я уже успокоилась.
– Ладно, мамуль, – сказала она.
Мама всегда держала слово, поэтому она ничего не заподозрила. Я никогда не обещала невозможного. Так и в этот раз: я не порезала Яапа, но наши отношения развалились.
Я стала ломать голову, как нам теперь быть. Яап сказал, что это было мимолетное увлечение, девица работала у него, и как-то раз он забирал ее от клиента, который ее ударил. Они пару раз целовались, не более того, а без меня он не сможет.
Я не поверила ни единому слову, но не хотела, чтобы Мильюшка росла без отца, как я, и думала согласиться. В отношениях такое случается, так что вполне могло произойти и со мной. Не стоит проявлять такую жесткость.
По приезде в Амстердаме Яап уехал по делам и вернулся домой с исцарапанной спиной.
– Ты снова был у нее? – спросила я.
– Конечно, нет, с чего ты взяла? – сказал он просто-таки с детским изумлением. Он понятия не имеет, откуда эти царапины, но если я ему не верю, то между нами все кончено.
С этого момента он перешел в наступление. Каждый раз, когда я подозревала измену, он говорил, что я болезненно ревнива, как мой братец. Мне надо идти к психиатру. У меня паранойя. Я даже начала подумывать, а не прав ли он? Мой брат был патологически ревнив, а это гены, да и последние события могли действительно вызвать паранойю.
Пару месяцев спустя я все еще не избавилась от тревожного ощущения, что он продолжает встречаться со своим «мимолетным увлечением». Когда мы вернулись из Испании, я обнаружила в памяти домашнего телефона роттердамский номер. Я не стала по нему звонить, решив, что должна доверять Яапу, но переписала и сохранила его.
Я решила наконец позвонить, чтобы проверить, продолжает ли он встречаться с ней. Я набрала номер, мне ответил женский голос:
– Роксана слушает.
Роксана, значит. Так вот почему однажды во время занятий любовью Яап назвал меня «Ксан»!
– Привет, это жена Яапа. Можно вопрос?
– Конечно. Говори! – сказала она с выраженным польским акцентом.
– Ты с Яапом все еще встречаешься? – без обиняков спросила я.
– Нет, теперь он встречается с другой девушкой, той, у которой мужа забили насмерть, – ответила она.
– Ладно. – Я изо всех сил сохраняла хладнокровие, чтобы не показать, как резануло меня по сердцу сказанное. – Можно еще вопрос?
– Конечно, – сказала она.
– Как долго вы встречались с Яапом?