Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии.
Шрифт:
Это объясняется тем, что в районе, занятом первоначально лишь пехотной дивизией, появилось столь большое количество танков, что вместе с 90-й дивизией они заняли всю демаркационную линию, т. е. магистраль Непомук—Лнарже—Блатна. В центре этого района и на его центральном коммуникационном пути находится селение
Лнарже, центр описываемых событий, занятое с 11-го мая
I- й дивизией, а его западная окраина — дозорами 358-го пехотного полка 90-й дивизии.
Остается лишь добавить, что замысел ген. Паттона о походе на Прагу по побочной коммуникационной линии, исходил из того предположения, что центральная магистраль Прага—Бероун—Пльзень будет запружена отступающими немецкими частями и беженцами, что будет невозможным для быстрого продвижения вперед. Такой опыт американские командиры приобрели в ходе следования через Западную Европу. Был ли этот опыт учтен и для направления к Праге, не заверено документами. Это является лишь дедукцией автора данной книги.
Из
Встреча Фоминых с американскими командирами записана в дневнике офицера-корреспондента, Г-2, с датой
II- го мая, в 22 час. 25 мин., и текст ее следующий: «11-го мая в 16.00 час. в комендатуре дивизии состоялась официальная встреча командующих генералов: ХП-го корпуса, 90-й пехотной дивизии, 4-й танковой дивизии и членов их штабов с генерал-майором Е. И. Фоминых, командующим генералом танкового корпуса „Фоминых“ полк. П. М. Елисеевым, заместителем командира корпуса, и полк. Зубко- вым, начальником штаба. Встреча прошла в сердечной обстановке, с обеих сторон, как американской, так и русской.»
Следующая запись от 12-го мая, 06 час. 15 мин., короткая и в ней сообщается, что в районах 357-го, 358-го и 359-го полков «все было спокойно в течение ночи». 358-й пехотный полк стоял непосредственно на западной окраине селения Лнарже, но достоверность этой записи является весьма спорной.
Офицер-корреспондент дивизии впервые принял во внимание наличие 20-тысячной дивизии, которая с 10-го мая после полудня, т. е. уже третий день, стояла против 358-го полка. Среди маловажных сообщений, как например, о ремонте двигателя на джипе и о теплой и солнечной погоде, говорится, что из 358-го полка поступило сведение, что на мотоциклете приехал русский человек, воевавший на немецкой стороне с известием, что в двух километрах на северо-восток от проходного пункта № 153, находится от 2.000 до 4.000 солдат. 358-й полк их остановил.
В 13 час. 50 мин., из 358-го полка снова поступило сообщение о том, что «белые русские» оттесняются в район перед 3-м батальоном, на координату 3818 (т. е. приблизительно в трех километрах севернее с. Лнарже), тем, что Русская армия (Красная) закрывает этот сектор. Белые русские не хотят попасть в плен к русским.
В 16.00 час.: Эта ситуация уже была разрешена, но не записано, каким образом.
В 16 час. 50 мин. снова поступило сообщение из 358-го полка: командир 1-го батальона сообщает, что командир 359-го полка позволяет беспрепятственно проходить русским, чехам и всем, кому угодно. Он лишь спрашивает, были ли отменены прежние условия. Капитан Друри отвечает, что небыли.
В 17 час. 30 мин., 357-й полк сообщает: Представитель поляков воевавших на стороне белых русских, заявил, что в район полка приходит около 10.000 солдат и что какой-то американский майор разрешил переход, обещая им охрану.
На следующий день, 13-го мая, появляется еще несколько сообщений из района расположения 358-го полка. Отдельные люди и целые группы продолжают переходить через демаркационную линию.
Более ценные и упорядоченные данные содержатся в дневнике оперативного офицера, Г-3. Казалось бы должно было бы бьггь наоборот, что оперативный офицер имел свой собственный информационный центр.
О контакте 1-й дивизии РОА с Американской армией 10-го мая после полудня нет никаких сообщений ни в одном из рапортов американских частей, находившихся в районеРожмитал—Лнарже. Весьма возможно, что сведения о нем включены в рапорты об одной из многих отступавших немецких колонн.
Контакт дивизии с Красной армией произошел 11-го мая в 09 час. 55 мин. в районе размещения 358-го полка. Это был авангард Корпуса Фоминых, 12 разведывательных автомашин, за которыми, по сообщению командующего разведывательной части, следует 400 танков!
В 13 час. 30 мин. Красной армии было разрешено пользоваться магистралью Седлице—Платна—Лнарже—Не- помук—Пльзень, но не сворачивать с нее в направлении на юг. Американская армия частично занимала территорию, находившуюся на север от этой линии, главным образом в направлении Лнарже—Гвождяны.
Вслед за этим, в районе 1332, дальнейшая часть дивизии, 2-й кавалерийский полк непосредственно вошел в контакт с Фоминых, договорившись о встрече обоих командиров корпусов.
Следующий день 12-го мая богат внесением записей. Хаос в районе Лнарже начинается в 13 час. 30 мин. Проникновение частей РОА невозможно остановить, несмотря на то, что по ним стреляли. В 14 час. 10 мин., командир 358-го полка сообщает, что «белые русские» бегут от Красной армии «как звери». Командование дивизии приказывает остановить их стрельбой. В 14 час. 20 мин. в дивизию поступает приказ ХП-го корпуса. В нем содержится 8 пунктов, а 7-й пункт имеет следующую формулировку: «Задержите всех белых русских и выдайте их Красной армии».
В 17 час. 30 мин. в район 358-го полка проникают дальнейшие группы власовцев и из их сообщений оперативный офицер узнает, что дело идет о 600-й Русской дивизии, а имя командира, приводимое в этой записи Бонизан- ко. После 16.00 часов положение начинает успокаиваться.
В указанных дневниках и остальной документации 90-й дивизии и ХП-го корпуса нет ни единого упоминания, что о судьбе 1-й дивизии велись переговоры и принятии какого-либо решения. О наличии дивизии упоминается только один раз, как я уже указал, в дневнике Г-3.
14-го мая, части 90-й дивизии получают приказ о перемещении в Баварию, по оси Домажлице—Валдмюнхен. 5-я дивизия последовала за ней 18-го мая. Остальные части тоже не задержались долго на территории Чехии.
В то время, как дивизия, находясь по деревням в районе Лнарже, проводила часы и дни в полной неуверенности, ген. Власов вел переговоры о судьбе всей армии с представителями союзников в гор. Пльзень. Утром 8-го мая он направился в Пльзень в сопровождении подполк. Тензорова, Непорожного, других офицеров своего штаба и охраны. Группа состояла из двенадцати человек [194] и должна была следовать через г. Пршибрам. Местное население предупредило Тензорова, что город находится под контролем коммунистических партизан. Тензоров не хотел рисковать тем, чтобы следовать через город с боем, поэтому решил объехать Пршибрам. В то время никто из всей колонны не знал о том, что за несколько дней до этого в Пршибраме пострадали генералы южной группы. Сведений о том, по какому пути конвой продолжал свое следование в г. Пльзень, Тензоров не привоидт. Однако, из описания вытекает, что он вынужден был продвигаться по центральной магистрали Бероун—Пльзень, которая была запружена отступающими немецкими частями. Таким образом колонна ген. Власова, невольно включившись в немецкие части, продолжала путь по указанной центральной магистрали в течение 10 часов, прибыв в Пльзень в полночь.
194
4 Свен Стеенберг в своей книге приводит, что Власова сопровождал во время этого пути генерал Иван Никитич Кононов, Казачий корпус которого в то время отступал из Югославии в Австрию. Кононов предлагал Власову стянуть войска РОА на юг и объединить их с Казачьим корпусом. Создавшееся положение, уже не давало возможности провести в жизнь такого пожелания. Кононов, будто бы, покинул Власова еще до того, как они дошли до американской демаркационной линии, и вернулся обратно в свой корпус. Ни в одном из русских источников не приводится имени Кононова на пути следования в Пльзень. У Стеенберга имеется доказательство о присутствии Кононова из его личного письма. Будучи полковником, Кононов являлся в составе Казачьего корпуса командиром пехотной бригады, которая была ядром формировавшейся 3-й казачьей дивизии Он был одаренным и энергичным офицером. О его прошлом мало известно. Он был командиром полка во время русско-финской войны. В немецкий плен он перешел вместе со езоей частью, как командир пехотного полка и ожидал, что он будет вместе с этим полком включен r бои против Красной армии. Кононов был одним из немногих казачьих командиров, кто верил в более широкий альянс добровольческих частей с армией РОА. Его взгляды поддерживали и разделяли подполк. Борисов и Зондерфюрср фон Карзов, который оказывал на Кононова большое влияние. При приближении окончания войны и отступления из Хорватии Кононов стремился провести в жизнь свои планы по объединению с РОА. Однако Казачье войско и его представители лелеяли мечту о независимости казачества, а планы Власова на преобразование России шли вразрез с их представлениями. Кононов отстаивал свои взгляды вплоть до последних хаотических дней войны. Когда Кононов представил проект на ведение переговоров по объединению с ген. Власовым, он был освсбожден фон Паннвитцем от занятия командного поста и назначен на пост офицера связи со штабом ген. Власова. Он был произведен в чин генерал-майора и отбыл к ген. Власову в Чехию, в сопровождении своего единомышленника фон Карзова. Но быстрый ход событий сорвал все эти планы, направленные на объединение обеих воинских частей. (Эрих Керн, Gen. von Pannwitz und seine Kosaken, Verlag K.W. Schutz, 1971, стр. 134-37). К. Черкассов, «Генерал Кононов», Австралия, 1963 г.
На следующий день полковник Американской армии принял ген. Власова, считая, что он советский генерал. Этот полковник совершенно не понимал положения, а когда недоразумение было выяснено, то заявил, что у него нет инструкций о том, как в таком случае поступить и сообщил, что это дело будет обсуждаться союзной комиссией на следующий день, 10-го мая в 10.00 час. утра. Когда Власов вернулся в виллу, где он был помещен, он нашел сопровождавших его лиц переодетыми в штатскую одежду, найденную в гардеробах виллы, где раньше проживал ответственный работник какой-то нацистской организации. Все они, главным образом Тензоров, настаивали на том, чтобы воспользоваться этим случаем для перехода в Германию. Для этого у них были все возможности, т. к. американцы не стерегли виллу.