Предательство идеалов
Шрифт:
Она вошла в офицерскую кают-компанию, которая была превращена в склеп Александра Керенского. У гроба была крышка из ферростекла и матовые металлические бока. Они были украшены Звездой Камерона, символом прежней Звёздной Лиги. Караульные стояли спинами к гробу, глядя вперёд. Тело одного из величайших генералов всех времён лежало с руками, скрещенными на груди. Его серая командирская форма была украшена наградами, глаза были закрыты. Словно он просто спал. Мак-Эведи на мгновение закрыла глаза из уважения, игнорируя факт, что Николай, сын Александра,
— Оставьте нас, — приказал ильхан стражникам. Они вышли из комнаты.
Иллюминаторы были открыты, давая вид Страны Мечты внизу. Сине-зелёный шар планеты сверкнул, когда Мак-Эведи подошла ближе. Николай не проявлял никаких эмоций, находясь рядом со своим мёртвым отцом. «Он видел так много смертей во время оккупации и гражданских войн, что даже смерть кого-то близкого не трогает его» — отметила Мак-Эведи.
Когда последний караульный развернулся и закрыл за собой люк, Николай скрестил руки и заговорил, откуда стоял:
— Почему вы выбрали это место для разговора, Сара? Вы думали, что присутствие моего отца как-то поможет вашим мольбам ко мне? Ваше поведение на Большом Совете это не то, что я намерен так просто спустить с рук.
Нулевая гравитация избавляла от большей части боли, которую постоянно чувствовала Мак-Эведи, и это позволяло ей ощущать себя увереннее, чем за последнее время.
— Отрицательно, ильхан. Я просто поняла, что мы подходим к времени перемен. Это место значит многое для меня… ваш отец многое для меня значил. Я подумала, что хорошо бы придти сюда ещё раз. Никто из нас не знает, какой визит сюда может быть последним. Кроме того, я знаю, что тут мы можем поговорить без помех.
Перед тем как Николай заговорил, повисло неловкое молчание.
— Вы начинаете идти по тропе, с которой нельзя свернуть.
— Я уже вижу это. Я надеялась, что могу придти к вам, как к другу, как женщина, которая доверяет вам, и узнать, можете ли вы дать мне совет, как избежать приближающегося конфликта.
Николай не выказал никаких эмоций.
— Ваши Росомахи стали сильнее. Новые технологии, над которыми вы работаете, новые боевые мехи, представленные вами, ваши навыки, показанные на испытаниях, — всё это показывает, что вы становитесь самым сильным из кланов. Со всем уважением, я восхищён тем, что вы сделали со своими людьми.
— В то же время это делает нас угрозой.
— Наши люди не очень хорошо воспринимают угрозы. Сара, против ваших Росомах работает много кланов. Я не глупец. Я знаю, что они считают, что направляют мои действия, я заверяю вас, что это не так. Вам надо знать, что они не позволят вам стать ещё более сильными.
— А вы, ильхан?
Керенский немного повернул голову и посмотрел в иллюминатор на Страну Мечты, избегая смотреть в глаза Мак-Эведи.
— Наши люди закоснели, Сара. Вы видели это. Без врагов, без конфликтов, из связи друг с другом ослабевают. Они хотят ослабления кастовой системы. Они ищут что-то, от чего мы отвернулись. Они ставят под сомнение пути, которыми
— А мои Росомахи?
— Вы представляете собой одно возможное будущее. Однако, это не будущее, под которым я бы подписался или одобрил, — Николай повернулся и уставился на Мак-Эведи. — Я построил сообщество — кланы — с опрделенным виденьем. Не вам и не другим ставить его под вопрос или пытаться изменить.
Слова жалили. Николай порицал её.
— Я никогда не намеревалась разрушать то, что вы построили. Я служила своим людям.
— Как и я. Разница в том, что я следую высшему зову.
— Ильхан, вариантов у меня, у моих Росомах, становится мало. Что вы хотите, чтобы я сделала?
Николай какое-то время ничего не говорил, но положил руки на ферростекло гроба, над лицом отца. Мак-Эведи не была уверена, что это было: из любви или он скрывал лицо Александра.
— Я не вижу будущего у Росомах. Несколько ханов хотят выдвинуться против вас. Они будут искать способы раз и навсегда покончить с вашим кланом, забрать вас в свои владения. Они хотят технологии, которые вы разрабатываете, аппараты, которые вы создаёте, ваши территории, ваших людей.
— Нет традиций по поглощению клана.
— Они появятся. Их создадут.
— И вы не видите никакой надежды для нас?
— Сара, есть девятнадцать других кланов. Все хотят получить ту или иную выгоду от вашей гибели. В то же время это ясно даёт им понять, что не следует отступать от пути, который проложил я. Или они рискуют разделить ту же участь. Я не буду стоять на пути Большого Совета. Ваши Росомахи послужат примером другим кланам, моим людям, что может случиться, если один из кланов станет слишком сильным. Это создаст силу саморегулирования в Большом Совете. Это предотвратит нас от того, чтобы пойти друг на друга.
— Вот почему вы послали к нам Дозор… вы создаёте заговор против нас.
— Я не создаю заговор, — огрызнулся Николай. — Я веду кланы!
Мак-Эведи задумчиво потёрла подбородок. «Они уже предопределили наше уничтожение, наше поглощение, возможно, даже что-то худшее. Они придут к нам как стервятники, терзая наши трупы. Если есть что-то общее в людях, так это безжалостность».
— Ильхан, вы знаете, что я не могу сидеть и ничего не делать, пока другие кланы выступают против нас. Я лидер, и должна делать всё, что могу, чтобы защитить своих людей. Вы не можете ожидать меньшего от меня.
Николай убрал руки с ферростекла над телом своего отца.
— Я знаю, вы будете, Сара. Фактически, я рассчитываю на это.
«Он рассчитывает на это» — повторила Сара. Хорошее сражение, кровавое соревнование с Росомахами сплотит людей за ним. «Из нас сделают пример. Доказательство его авторитета и власти».
— Ильхан… Николай, — она направилась, чтобы прикоснуться к своему правителю. — В этом нет нужды. Погибнут невинные люди. Можно уберечь моих людей и остальных. Должен быть другой способ.