Предательство
Шрифт:
Когда рассказ был закончен, оба долго молчали. Наконец Тор кивнул.
— Я понимаю, почему ты сделала такой выбор. Академия… Знаешь, я готов восхищаться этим камушком. Он тебя защищает… А вот я не смог.
— Не надо, Тор. Кто мог знать, что такое случится? Ты забываешь: это был мой выбор. Это я приняла решение уехать с Соррелыо, а не ты. Я сама в ответе за свою жизнь.
Она забыла пересказать сон, который видела, плавая в Зелени, когда Гот лишил её девственности. Но сейчас на это не было времени. Обратившись к ней мысленно, Саксен сообщил, что они почти прибыли.
Надо будет
— Пойдём. Давай сделаем так, чтобы этот день был счастливым.
Обычно Тор радовался возможности увидеть новый город — особенно такой древний, с богатой историей, как Ил-дагарт. Но сейчас его вниманием владела только Элисса. Движения её рук и звуки её голоса очаровывали его больше, чем великолепные дома и царственные руины, напоминающие об ещё более пышном великолепии.
Если рассказы и легенды о прошлом Илдагарта были правдивы, город так и не оправился от разрушений, которые учинил Орлак. Всюду можно было увидеть следы былой красоты. Странно, но казалось, будто развалины не рассыпаются, а прорастают из-под земли. Вокруг них встал новый город, но останки старого, пережившие мятежного волшебника, пытались сопротивляться иному, более грозному разрушителю — времени.
Горожане не останавливали взгляд ни на изысканных мраморных колоннах, ни на кусках мозаичных полов, которые то там, то здесь заменяли мостовую, ни на каменной резьбе, прекрасной до боли. Новое общество, которое теперь населяло самую древнюю, самую впечатляющую часть города, жило торговлей. Интересы этих людей были весьма приземлёнными… а порой и низменными. Однако приезжие не могли не восхищаться несравненным великолепием Илдагарта, его пустых, полуразрушенных зданий. Казалось, стоит только зайти в любое из них — и услышишь призрачный шёпот ушедших столетий.
Впрочем, в эти дни в городе звучали иные голоса. Со всех концов Таллинора и из-за его пределов, из Четырёх Королевств, стекались гости — ибо мало кто не слышал о Празднествах Кзаббы. Это слово означало «смерть», хотя настроение, которое царило в эти дни в Илдагарте, трудно было назвать похоронным. Сейчас ритуал празднества воспроизводил легенду об Орлаке, но обычай появился задолго до того, как юноша-колдун разрушил город. Однако изначальный смысл праздника давно стёрся из памяти людей. Меркуд был прав: Празднества Кзаббы давно выродились в весёлый маскарад, размах которого поражал воображение. На три дня и три ночи город превращался в живое тело, в жилах которого текла кипучая, ничем не сдерживаемая радость.
В главную ночь — ночь Празднества — никто не выходил из дома без маски. Легенда гласила: если ты скроешь лицо Смерть не узнает тебя. Люди надевали маски мертвецов — а также зверей, птиц и совершенно немыслимых тварей которых могло создать лишь буйное человеческое воображение однако было одиннадцать масок, появление которых считалось обязательным. Никто даже не пытался найти этому обьяснение, а на вопросы любопытных ответ был один: «Так принято». Создание этих масок поручалось лучшим
Одна из масок изображала Смерть в образе прекрасного мужчины. Считалось, что она олицетворяет Орлака, а оставшиеся десять — древнейшие народы Таллинора. По крайней мере, так утверждали учёные. Это могло быть истиной, могло быть ещё одной догадкой… Какая разница? Для нынешнего поколения Празднества Кзаббы были просто ещё одним поводом повеселиться, а древние легенды лишь добавляли празднику загадочности и блеска.
Элисса знала, что учёные правы. Десять древних народов, десять Паладинов… Ещё один кусочек картинки-загадки встал на место.
Она водила Тора по улицам, которые ей чем-то запомнились. За годы, проведённые в Академии, Элиссе нечасто доводилось выбираться в город. Но Тор слушал её с наслаждением. Он упивался звуком её ровного голоса, смотрел, как шевелятся её губы. Медовая прядка выбилась у неё из косы, и она играла ею — совсем как в детстве. Он заворожённо следил за движением её тонких пальцев с гладкими розоватыми ногтями, похожими на дольки миндаля, и это занимало его куда больше, чем вся история Илдагарта.
Вскоре они оказались на улице, известной своими «забегаловками» — так Элисса называла крошечные трактирчики, где вместо пива и вин подавали всевозможные травяные чаи, а также восхитительный напиток под названием «забуб» — крепкий, густой и сладкий, от которого кружилась голова. Его готовили только в Илдагарте. Грех побывать здесь и не отведать забуба — так сказала Элисса.
Тор слушал, как она делает заказ на наречии уличных торговцев севера. Да, у неё редкие способности к языкам.
— Как я понимаю, ты ещё не бывала на Празднествах Кзаббы, — он решил говорить вслух.
Элисса кивнула и нахмурилась.
— Ни разу… Как думаешь, с Саксеном всё в порядке?.. А Клут?
— Клут сам о себе позаботится, — улыбнулся Тор. — Он не любит город — его раздражают толпы. Но он недалеко, к тому же мы можем разговаривать мысленно.
— К нас с Саксеном было так же, — девушка вздохнула — Пока я не носила архалит.
— О Саксене тоже не беспокойся. Он человек разумный и останется с лошадьми на окраине города.
— Я думаю о том, что Гот грозился меня найти. Мне дважды удалось спастись, но на третий раз он меня уничтожит.
Она заметила, как на скулах у Тора заиграли желваки.
— Он тебя и пальцем не тронет, Элисса. Я тебе обещаю. Этот изверг… Он заплатит за всё, что с тобой сделал.
Элисса собиралась что-то ответить. Но им уже несли напитки… и Тор услышал у себя в голове её голос:
«Это дело прошлого. Пусть остаётся в прошлом».
Тор так и не понял, кому предназначалась благодарная улыбка — ему или юной служанке, которая поставила на стол две дымящихся кружки. Элисса взяла одну из них и чокнулась с Тором.
— Забуб подают горячим, чтобы согреться в холодный зимний день. Будь осторожен, а то обожжёшься.
Напиток и впрямь словно только что сняли с огня. Тор осторожно подул на кружку, потом сделал небольшой глоток, по привычке определяя состав на вкус. Чудо… травы, масса пряностей — и все это сдобрено чем-то хмельным.